Охранники пропустили меня с вежливым, но недоверчивым видом. И хотя, как я подозревала, они должны были нести мой багаж или вызвать носильщика, они этого не сделали.
Как обычно, я ничего не сказала и просто смирилась с несправедливостью. И теперь боролась с тяжестью двух чемоданов и спортивной сумки.
Как только встала в конец очереди, чемодан снова с силой ударил меня по ногам. Я пнула его в ответ. Но, конечно же, эта громадина даже не сдвинулась с моей ступни. Снова толкнула и даже упёрлась коленом, да так, что оба чемодана начали опасно крениться в противоположную сторону.
Естественно, я попыталась схватить самый большой, но сумка, висевшая спереди, сбила верхний чемоданчик, который, как по закону подлости, приземлился мне на вторую ногу.
Сквозь свой вскрик боли услышала громкий грохот. На глазах у сотен скучающих зрителей я повалилась на спину, крепко сжимая ручку от чемодана, который грохнулся в противоположную сторону.
Из толпы раздался смех.
Однако смеялись они не только надо мной, но и над лопнувшим чемоданом и вылетевшими из него, как джинн из бутылки, слишком большими хлопчатобумажными трусиками, которые теперь валялись на мостовой.
Желая только одного – как можно скорее спрятаться ото всех, я краснела от стыда и злости на себя. Конечно, никто не спешил мне на помощь. Поэтому, пробормотав ругательства себе под нос, начала собирать нижнее бельё.
Неожиданно перед моим лицом появилась пухлая ручонка, сжимающая мои розовые бикини.
– Держите-ка, тётенька, – сказал пятилетний рыцарь, шмыгнув носом, и быстро бросился обратно к своей семье. Его отец дал ему пять, и они рассмеялись. По лицу его матери можно было понять, что она знала о позоре, но ничего не сделала, чтобы отругать их. Конечно, не её трусы разлетелись по всему причалу.
Отчаяние переросло в ярость, когда я запихнула последнюю пару трусов в чемодан и с трудом защёлкнула замок. Неудачница! Вот кто я!
– Вы в порядке, шиа? – чья-то рука коснулась моего локтя, заставив вздрогнуть от неожиданности.
Медленно подняла глаза и увидела мужчину в ярко-белой безупречно чистой униформе с четырьмя золотыми петлями на манжетах. На нём была белая шляпа с чёрным козырьком и блестящие чёрные ботинки. Он был высоким и… привлекательным. А синие глаза засасывали, словно водяная воронка и пылали так ярко, отчего вертикальный зрачок выделялся ещё сильнее. Точно не человек, фейри?