Дожди были не редкостью, обеспечивая плодородие этому краю. Но сейчас буря разыгралась небывалая, какой в окрестностях Байи с его мягким климатом давно не видали. Что ж, хоть раз в сто лет должно же произойти что-то необычное!
Я бы не отказалась остаться и посмотреть, как бушует море и льет дождь — словно сам Нептун силился выплеснуть свой гнев на беззащитный берег. Но оставаться было опасно. Рыбаки спешно собирали снасти и отводили лодки к пещерам на берегу.
Когда застучали первые капли дождя, я мигом залезла в паланкин, и мы со слугами поспешили домой. Скинув с себя грязную от песка тунику, я сразу вошла в купальню. Я любила отдыхать здесь со всеми удобствами. Кроме того, меня здесь никто не беспокоил.
В продолговатой комнате с одной стороны стояла кровать с низкими ножками. Во второй половине расположился бассейн. Пар выходил через отверстие в крыше. По углам у стены с фресками стояли жаровни. Рядом с ними застыла молчаливая девушка с открытой грудью, в набедренной повязке. Её тело блестело от масла.
Я подошла к трехрожковому столику, налила себе светлого вина из узкого кувшина и взяла кубок с собой. Окунувшись в т воду, горячую, но не обжигающую, я закрыла глаза, ощутив вдруг небывалую усталость. Ноги гудели от долгой прогулки по пляжу. Сердце привычно ныло — я всё вглядывалась в горизонт в надежде, что к причалу подойдет корабль, и на берег сойдёт мой долгожданный Марк.
Только я расслабилась, как с неба через отверстие на меня обрушился дождь. Я мигом вскочила, и служанка протянула мне льняное полотно.
— Госпожа, хотите совершить омовение в другой купальне? — спросила она, вытирая меня насухо.
— Нет, не нужно, я поужинаю и пойду спать.
Но не успела дойди до семейной столовой, как меня остановил испуганный слуга Филикий.
— Госпожа! Вам придется ужинать у себя. Гроза разбушевалась и не думает униматься – не иначе боги гневаются, — бедняга схватился за голову.
Яростно гремели раскаты грома, словно грохот сотни боевых колесниц, и сверкали молнии. Мне самой стало жутко, и по коже побежали мурашки.
Я ободряюще улыбнулась дрожащим от страха слугам.
— Подайте ужин в мою спальню, — распорядилась и пошла к себе.
Присев за деревянный столик с натёртой до блеска огромной тарелкой, я начала расчесывать золотисто-пшеничные волосы. Из бронзовой глубины на меня смотрела девушка – голубые глаза, узкий подбородок, широкий лоб, прячущийся за длинной чёлкой. Смуглая кожа, веснушки на аккуратном вздернутом носике и немного пухленькие губы.