Раненным помогали на месте. Оставшихся в живых пересаживали на наш поезд. Хоть с Витебском связались, но быстро устранить последствия взрыва не удастся. Масштабы были колоссальными. В эпицентре взрыва даже образовалась глубокая воронка, словно бомба угодила прямо в рельсы, а не взорвались несколько динамитных шашек.
Почему я решила, что это динамит, а не ещё что-то взрывное? В нашем поезде ехал подрывник. Я запомнила его, когда ходили с Магдой в вагон ресторан. Он подсел к нам и хвастался, сколько заминировал домов в Вязьме, когда армия Вермахта отступала.
Так вот, расхаживая возле места взрыва, немец подробно описывал вышестоящему офицеру, что за взрывное устройство использовали партизаны. Из их разговора до меня долетели «динамит», «самодельное» и «очень мощное». Я прошла мимо, не задерживаясь, чтобы не привлекать лишнего внимания к своей скромной персоне.
Бесцельно бродя между бегающими солдатами, стонущими ранеными, изученными трупами и копоти, я поблагодарила судьбу за то, что наш поезд шёл с опозданием на целый час. Всего шестьдесят минут отделяли нас от катастрофы. И мой вагон был бы так же охвачен огнём, как и третий вагон подорванного поезда.
Впервые я задумалась: не судьба умереть на войне или я такая везучая? Вот о чём я думала, рассматривая последствия работы моих соотечественников. Не о расставании с Отто и возвращении к Рихарду, а собственной жизни. Я всё-таки самовлюблённая эгоистка, для которой имеет значение только собственная жизнь. По крайней мере, к концу войны я стала так думать. А, может, я просто привыкла к смертям, что моё восприятие реальности исказилось? Я больше не видела мир в ярких красках. Он стал серым, а происходящее в нём, как кинолента на широком экране. И я смотрела грустное кино о человеческой жестокости уже ничему не удивляясь. Когда-то я верила, что война меня не изменит. Я была неправа. Война меняет всех. Может, даже самых сильных ещё больше, чем слабых. Ведь сильным предстояло выжить в этом месиве из человеческих тел и принципах о гранях справедливости на этой войне.
Я выжила, но я не уверенна, что я сильная. Я просто стала другой. Я стала тенью, живущей в прошлом.
Ночью пришёл поезд из Витебска и забрал пассажиров. Все не поместились. За оставшимися должны были приехать грузовики.