Я застыла в оцепенении. Мой рот раскрылся в безмолвном крике. Я задыхалась. Мы – нимфы чтим жизнь, чтим любое её проявление. Мы скорее причиним боль себе, чем навредим даже травинке под нашими ногами. Мои руки ослабели, и я выронила сапог, выданный мне Эриком для самообороны. Звук упавшего сапога прозвучал неожиданно громко. Я вздрогнула, и это вывело меня из оцепенения. – Зачем?!!! – на грани своих возможностей прокричала я в истерике; из моих глаз бурными, безостановочными потоками хлынули слёзы. – Зачем ты это сделал?!! Ведь в этом не было никакой необходимости!
– Затем! – ответил Эрик и, схватив за руку, вытянул меня в коридор.
Все шестеро, очевидно, были неимоверно искусными воинами на мечах и мастерами рукопашного боя. Доказательством тому служил пол, в буквальном смысле усыпанный телами павших в бою охранников.
– Это были бойцы элитного подразделения «Заговоренные». С ними или так, – он кивнул на кучки пепла. – Или ты труп или в моем случае – пленник. Но не уверен, что в твоём, – сообщая мне это, Эрик бежал по коридору со скоростью и реакцией горного козла, то есть очень быстро и очень ловко перепрыгивая через трупы. Меня же он практически волоком тянул за собой, поэтому я то и дело спотыкалась о трупы, что причиняло мне не только физические неудобства, но и моральные, почти до полуобморока, страдания. – Каро, поживей двигай ногами! – раздраженно гаркнул мне Эрик. – Мы не на прогулке!
– Да пошёл ты! – огрызнулась я. Несправедливые обвинения всегда выводили меня из себя, вынуждая забыть о хороших манерах и благоразумии. А в тот момент я ещё и была в прямом смысле окружена смертью и подавлена чувством вины. Смерть была в кровавых потоках на стенах длинного коридора, в окоченевших трупах под моими ногами. Смерть была в тошнотворном смраде, которым был пропитан воздух, в какофонии предсмертных вздохов и охов боли, тех, кто доживал свои последние секунды, так и не получив ни толики помощи или хотя бы сострадания от меня. – Здесь есть раненые! Я должна…
– Я понял! – перебил он меня. Схватил как мешок картошки и, перекинув через плечо, поспешил к выходу.
– Я должна им помочь! – молотила я кулаками по его спине. – Я должна помочь хоть кому-нибудь из них! Позволь мне! Ты сволочь бессердечная! Гад бесчувственный!
Однако с таким же успехом я могла бы молотить по каменным стенам тюремной камеры, из которой только что вырвалась.