Теперь, задумавшись об этом, я остановилась, вспоминая свою прошлую жизнь. Да, два года назад я была гораздо беднее и одевалась хуже, так и есть. Но и запросов у меня почти не было.
Я обернулась на сброшенную одежду, коснулась кончиками пальцев светлых волос и зло улыбнулась, вспоминая, что записана на ламинирование к очень дорогому специалисту. Придется теперь отменить. Моя зарплата не позволяла жить на столь широкую ногу. Нужно приспосабливаться… К слову о работе!
Тряхнув головой, я двинулась вперед. Нужно срочно позвонить боссу! Спустя минуту, так и не обнаружив по пути тачфон, я стремительно вбежала в ванную комнату. Там пришлось на миг замереть от страха: из зеркала на меня смотрело жуткое лохматое и перепачканное нечто. И очень печально оказалось узнать в этой чужеродной зверушке себя любимую. Прекрасные русые волосы, собранные с утра в хитроумную прическу, растрепались и сейчас висели неопрятными паклями, а под глазами образовались черно-серые кляксы от потекшей косметики.
Быстро стащив с левой руки изящные золотые часики, я запрыгнула в душевую кабинку и рванула кран до упора. Спасительные струи теплой воды окатили тело, приводя в порядок мысли и сознание.
Десяти минут в душе хватило, чтобы немного прийти в себя и начать мыслить более здраво. Затем, завернувшись в большое махровое полотенце, я высушила волосы феном, освежила лицо новым слоем косметики и… остановилась на пороге ванной комнаты, неожиданно почувствовав боль от понимания: это все больше не мое.
Квартира, в которой я прожила год, в которой лично продумывала и меняла дизайн помещений, нанимала тех, кто переклеивал стены, перекрашивал полы и потолки, теперь достанется другой. Я покупала посуду, постельное белье, технику… Я облагораживала, оживляла это место, превратила его в уютный дом, куда хотелось возвращаться снова и снова. Мне хотелось.
Каждая полочка, каждая картина, каждая ажурная салфетка — все было на своем месте. На том месте, где решила я.
А теперь он приведет сюда новую хозяйку.
— Сволочь, — шепнула я, посмотрев на свое отражение в зеркале и отмечая лихорадочный нездоровый блеск в голубых глазах. — Ничего, Ольга Леонидовна, он еще приползет!
Кивнув озвученным мыслям, я аккуратно собрала волосы в сложную «ракушку», а затем втиснулась в короткую юбку и шикарную шелковую блузку от молодого, но уже очень успешного кутюрье. Накинула удлиненный жакет. Часики вернулись на законное место, в ушах засияли маленькие бриллианты — все куплено давно, в первый год отношений с Миросом. На ногах появились черные туфельки на высоких шпильках.