Говард Гвиденби был статным черноволосым мужчиной с аккуратно подстриженной бородой и шевелюрой до плеч. Волосы его заметно припорошило сединой, вокруг синих глаз пролегли морщины, а благородный прямой нос обзавелся маленькой ямочкой от постоянно носимых стильных очков. Одетый во все черное, он казался чем-то неправильным и посторонним в бежевых тонах их гостиной.
Сидел он на диване, приладив рядом длинную трость с рукояткой в форме волчьей головы с раскрытой в оскале пастью. Перед ним на чайном столике стояла открытая бутыль с каким-то алкоголем и разломанный на кусочки темных шоколад в хрустальной вазочке. Напротив, в кресле, сидела мама. А рядом, в таком же кресле — отец. На нем был домашний халат, так же, как и у Бель — поверх темно-синей пижамы. Зато мама, несмотря на утро, как всегда безупречно красива и ухожена. Золотисто-медовые волосы в высокой прическе, темно-зеленое платье с длинным подолом и широкими рукавами. Откинувшись в кресле, она перекинула ногу на ногу и покачивала черной туфелькой с острым носом.
Если бы здесь была Тея, она непременно выглядела бы так же. Белла не сомневалась в этом. Но сестра в данный момент находилась в Драконьей Академии. На первом курсе. Как и Антар. Пятый и последний год в школе казался Бель самым долгим и невыносимо скучным без него. Но она утешалась мыслью, что через каких-то шесть месяцев тоже поедет туда учиться.
— Она рано созрела, вы должны были это учесть, — лениво протянул лорд Гвиденби, откусывая кусочек шоколада. — Если Галатея впервые проявила магию почти в одиннадцать, Беллатриса — в неполные восемь. Проснувшись в столь юном возрасте, волшебство опьяняет, обманывает своим могуществом и безнаказанностью его использования.
— Не преувеличивайте, — поморщился отец Беллы — лорд Астери, — Она просто живой ребенок с неуемной внутренней силой. Надо же куда-то девать эту энергию.
— Ты всегда ее защищаешь! — возмутилась мама, — Но эти выходки уже переходят всякие границы! Я закрывала глаза, когда мишенью становилась Тея, но теперь…
Папа хмыкнул, недоверчиво вздернув брови.
— Закрывала глаза, милая? Серьезно? Сколько раз в год мы отправляли ее в Швейцарию? И, кажется, это все лишь усугубляло, — тут он бросил многозначительный взгляд на гостя.
— Она вредит посторонним! Она позорит наш дом! Папа, — она подалась вперед, — Что нам делать? Я боюсь представить, сколько писем нам будет прилетать от Дика Страйбера, когда мы отдадим Беллатрикс в его Академию!