Мой отец тоже верил ему безоговорочно. И братик души не чаял. И где они сейчас? Кормят червей!
– Что такое, Сворски? Язык растворился во рту? О вашем красноречии среди дам ходят легенды. – Гордон плавно двинулся в мою сторону, и я вжалась в спинку скамьи.
Перед глазами мелькнуло наше знакомство. Подворотня. Я вместе с братом окружена четырьмя бандитами. Рукав платья порван, сумка стала добычей, а растрепанная я, судя по жадным взглядам, должна быть следующей жертвой. И тут, словно из ниоткуда, вышел высокий блондин. Тогда он шел точно так же, как и сейчас. Уверенно, глядя прямо в глаза, с едва приподнятыми уголками губ, в которых затаилась сама смерть.
Только сейчас блондин лихо откинул распущенные длинные волосы на ходу, а потом остановился в начале нашего ряда столов. Улыбка, которая появилась на губах, плотно ассоциировалась с облизыванием пасти хищника перед пиршеством.
Съест меня сейчас и не подавится. Или, еще хуже, снова запрет у себя и…
Тут моя мысль споткнулась о фразу Гордона Рамзи:
– Или ты можешь только милым леди, вроде моей племяшки, лить воду в уши?
Сказал и, довольный эффектом, развернулся и пошел к двери, приказав всем:
– За мной, адепты. Устрою вам адскую прожарку в честь первого дня. За все благодарите Сворски!
Что? Подождите-ка!
Ка-а-ак?
Не узнал?
Или издевается?
Да как можно не узнать, не двадцать же лет я накинула? Может, лицо стало в росписи глубоких морщин? Или еще что? Рытвины на лице? Сыпь?
Я завертела головой в поисках хоть какой-то отражающей поверхности, а парни рядом напряглись.
– У тебя конвульсии? – спросил розовый.
– Тебе плохо? – уточнил лысый.
– Есть зеркало? – тихо прохрипела. Связки еще не восстановились.
– Зеркало? – не понял рыжий, а потом обвел взглядом аудиторию с встающими адептами, так и дышащими благодарностями в мою сторону. – Какое зеркало?! Ты бы лучше о портале в другой мир просил!