Почувствовав, что такое одиночество ставит ее в пикантное положение, Этель решила вернуться к себе. Может быть, разобрать вещи или черкнуть пару строк в дневник, - Этель вела дневник, но не систематически, а лишь время от времени, когда у нее появлялись мысли, достойные записи. Внезапно ей захотелось отправить радиограмму отцу, в Хэмпшир, - и это пора было сделать, но приходилось подождать возвращения Хью: текст послания следовало продумать вместе.
Спустившись на палубу F на лифте, Этель вошла в каюту и некоторое время бесцельно слонялась по пустой комнате, не зная, за что приняться. Присев на стул, Этель впервые за эти часы вспомнила о мумии... и удивилась, что так долго о ней не думала. Неужели отпустило, и все дело в нервах, как сказал Хью?..
Тут раздался щелчок открываемой двери, и Этель вздрогнула, распрямившись как пружина. Но это оказалась всего лишь горничная - та самая знакомая рыжая девушка-ирландка. Она с улыбкой поздоровалась и положила на кровать стопку белья: ее собственный лифчик, панталоны, черные чулки и сорочку!
- Ваше белье, мисс. Постельное я уже сменила.
Все эти вещи были не только выстираны в огромной судовой прачечной, но и проглажены под прессом. Этель от души поблагодарила девушку; она дала ей десять шиллингов на чай. А потом, поддавшись порыву, спросила горничную, как ее зовут.
- Кэйтлин, мисс, - Кэйтлин О'Брайен. Вы очень добры.
- Расскажите мне, как вы сюда устроились, - попросила Этель. - Нравится ли вам работа на «Титанике»?
Девушка медлила с ответом; она сделала шаг к двери.
- Ничего страшного, - остановила ее Этель, поняв эти колебания. - Пусть думают, что вы меня причесываете или одеваете!
Она рассмеялась, ощутив внезапную уверенность в своем праве.
- Вам ведь платят за возню с капризными дамами, не правда ли? Сядьте и передохните.
Горничная Кэйтлин успокоилась и улыбнулась, польщенная таким вниманием. Она села напротив Этель, которая почувствовала неподдельный интерес к этому существу из другого мира. Вначале ирландка явно ощущала себя не в своей тарелке, но потом сама увлеклась и разговорилась.
Выяснилось, что она еще моложе, чем подумала Этель, - ей было всего восемнадцать. Она год работала прислугой, но не поладила с хозяевами, а на «Титаник» Кэйтлин устроил брат Патрик, который служил здесь же на судне матросом. У нее остались еще одна замужняя сестра в Белфасте и брат, который работал на верфи «Харленд энд Волфф», где и было построено величайшее судно в мире.