Боже…
— Давай еще, постони для нас еще разик, малышка, — смеется Змей, а я ловлю себя на осознании, что меня лапают. Лапают! В четыре руки. Мнут, тискают, будто пытаются расправиться с моим платьем прямо сейчас. Оно упрямо держится. Пока что...
То, что происходит — вопиюще, непристойно и — ужасно возбуждающе.
Надо бежать. Срочно!
До тех пор, пока ни одна наглая лапа не добралась до моих трусиков и не узнала всю степень моего падения. Этот влажный секрет я бы все-таки предпочла сохранить в тайне. Да что там – {влажный. Очень даже сырой. Насквозь. Сожми в кулаке — закапает.}
Ох-х.
Они вдруг словно по команде от меня отодвигаются, будто на вечеринку прибежали их верные жены и застукали их с поличным.
Разочарование на моем лице проступает само по себе, но слишком явно, потому что Змей, склоняясь к моему лицу, хохочет, касаясь длинными пальцами моего подбородка.
— Не грусти, малышка, — ухмыляется он, — сейчас ты уже выберешь кого-нибудь из нас, кто тебе больше понравился, и продолжишь с ним. Уже не здесь. Ты как? Согласна?
— Выбирай с умом, — емко добавляет Эмиль, стискивая мою талию своими крепкими ручищами и снова заставляя задеть то, что очень даже может послужить самым весомым аргументом в этом споре.
Выбирать, говорите?
— Мне нужно воды, — я трагично облизываю губы, — вы меня пересушили, мальчики. Кто меня спасет?
Ну, конечно, они оба дергаются одновременно, надеясь вырвать пару очков преимущества, но Эрик оказывается расторопней, быстрой тенью ускользает в сторону бара. Эмиль же лишь на секунду отвел от меня взгляд, досадливо морщась этому маленькому поражению, а я уже бросаюсь мимо него, в цветную толпу распавшихся на медляки танцоров.
Туда, где я только что видела светящуюся в стробоскопах белую юбку Алинки.
— Настена-а-а! — подружка восхищенно ловит меня за плечи. — Ну ты даешь!
Она, похоже, любовалась!
— Поехали отсюда, — смех рвется из моей груди, заставляя задыхаться, — а не то меня сейчас догонят, и тогда все — ни за что мне перед Дэнчиком не оправдаться.
— Поехали, поехали, — Алинка хихикает вместе со мной, и мы вместе пулей вылетаем из клуба, пользуясь тем, что её водитель припарковался совсем рядом от входа.
На заднее сиденье машины я падаю почти без чувств. Господи, что это было…
Безумие. Настоящее. Форменное.
Для последнего года на танцполе соревнований — то, что нужно. Угрызения совести потихоньку повякивают, поднимая голову по мере протрезвения.