Сказала “вспомнила”, а сама соврала. И вот ведь в чем загвоздка: где тут врать можно было, когда одно слово пролепетала? А побледнела, будто сама эту Белозерскую освежевала.
А что?
А вдруг?
Да нет…
Лев Георгиевич всмотрелся в продавщицу ювелирной лавки внимательнее: тёмные волосы убраны в тугой узел, никаких украшений, платье закрытое, ворот до ушей застёгнут. А зеркальце хватает без перчаток. Не хорошо.
– Вы б руками не трогали вещественное доказательство. О дактилоскопии слышали?
– Что? – испуганно всполошилась девица, выронила зеркало, и щеки её зацвели красными пятнами.
Ох, нашёл время Лев Георгиевич свою профессиональность демонстрировать. Следователь аккуратно изъял серебряное зеркальце и спрятал в карман.
Данные о покупки опять-таки мало чего дали, но больше ничего продавщица не знала.
И всё-таки, где она могла соврать?
Сказала неверное имя?
И Лев Георгиевич помчался в городской особняк Белосельских.
Ну как особняк? Дворец.
Двухэтажное розовое отвратительное здание стояло на углу Невского и набережной Фонтанки, пялило ставни в реку и разевало пасть парадного входа на проезжающие мимо повозки.
“Не стали бы они молчать о пропаже!” – мелькнула мысль в голове Льва Георгиевича. И он чуть было не развернул извозчика. Вдруг девчонка из ювелирной лавки уже сбежала или второй труп во дворе закапывает? Маловероятно, конечно, но кто знает, что у этих молодых девиц на уме. У одних – свадьба, у других – революция, у третьих – свежевание с летальным исходом. У каждого свое увлечение.
Но всё же постучал в резные деревянные двери и заставил лакея доложить о визите.
Встретил следователя Дмитрий Павлович Белозерский – известнейший франт и ловелас Петрограда. Да и сестра его, Мария, теперь вспомнилась Юрьевскому. Милая пышногрудая кокетка. Она в скором времени замуж должна выйти. Была…
Сыщик два раза щелкнул пальцами и глубоко вздохнул: если продавщица его обманула, посадит в “Кресты” и передачки носить не будет; сказала правду – пригласит на ужин.
“Нет, не пойдет, слишком молодая, испугается, – тут возразил насмешливый внутренний голос Юрьевского. И поправил: – На обед”.
– Так чем могу быть полезен, господин следователь? – спросил Дмитрий Павлович, угостив гостя чаем и с презрением наблюдая, как сыщик поедает маленькие эклерчики из кондитерской на Малой Садовой. Половина серебряного рубля за порцию, между прочим.