- Мам, не стой! Нужно ему помогать!
- Как помогать-то? – голова моя шла кругом и отказывалась связно соображать.
- Ну не знаю, напои его живой водой, налей на раны.
- Раны? – заторможено переспросила я, внимательнее приглядываясь к телу дракона.
Только теперь я заметила, что он был часто утыкан стрелами с обломанными древками и даже с целым оперением, из многочисленных ран струилась на вид обыкновенная алая кровь.
- Мам! – взмолился сын и я сорвалась с места.
На моё счастье дракон упал совсем близко к ручью, и мне нужно было только постараться вытянуть его длинную змеиную шею, чтобы он смог коснуться пастью воды. Надо сказать зубастой пастью. Я раньше не держала в руках змей и даже брезговала к ним прикасаться, считая, что они на ощупь скользкие и холодные. Кожа же этого дракона состояла из чешуек, причем на животе чешуйки были маленькие постепенно увеличиваясь в размерах к спине, которую ровно посередине украшал небольшой костяной нарост, напоминающий гребень. Я упиралась ногами в землю и отклонялась назад, призывая на помощь собственный вес, чтобы суметь сдвинуть тяжёлую голову чудища. Она поддавалась и я сантиметр за сантиметром приближалась к ручью.
Дракон каким-то чудом ещё дышал, с таким количеством ран невозможно выжить, я продолжала тянуть, уже погрузившись своими ногами в ручей. Чудище уже не стонало, глаза закрыты и тело неподвижно, лишь редко вздымающиеся бока подтверждали, что он жив. Наконец, мне удалось положить морду дракона в воду, но пить он не стал.
- Лей, лей ему воду в пасть! – кричал мне сын, а я боялась лезть в эту зубастую пасть.
Но делать нечего, ввязалась в это, так нужно идти до конца. Кряхтя я повернула голову дракона на бок и схватив валявшуюся неподалёку палку вставила в пасть чудища, как рычагом разжимая челюсти. Дракон не сопротивлялся, не захоти он я бы и на миллиметр не смогла бы приоткрыть его пасть. А так, можно сказать, он мне как мог, помогал. Другой рукой я зачерпнула пригоршню воды и влила в приоткрытую пасть, не видя результата, я вновь и вновь черпала воду и лила ему в рот, приговаривая:
- Глотай! Хочешь жить – глотай!
Спустя вечность, чудище шумно и с трудом сглотнуло, а я не удержала облегченного выдоха.
- Всё, теперь всё, должен выжить, - подбодрила я волнующегося на другом берегу ручья сына.