Когда он наелся то отодвинул тарелку и повернулся ко мне выжидая.
– Какой молодец, – похвалила ребёнка, – ты сделал то, что я не всегда могу, съел весь бульон, теперь в тебе есть сила гулять и играть.
Мальчишка тут же легко спрыгнул со стула и ухватил мою руку. Его ладошка была жгуче холодной, могу сказать словно до куска льда прикоснулась, но не подала и вида, лишь улыбнулась ребенку. Вот кто тебя Лейра за язык тянул, сто процентов он намылился гулять и играть. Я вздохнула:
– Ну наверно немного погулять на улице можно.
И мы пошли гулять. От двери отскочила Диана:
– Зачем ты его выводишь, Лейра, даже не думай, – сказала она, широко открыв глаза.
– Отстань Диана, ты сама мне отдала все права на сына, хотим гуляем.
Высокородная заскочила в свою комнату:
– Смотри тебя спасать будет некому.
– Ты за меня беспокоишься? – язвительно спросила я женщину, – Как мило.
В саду было тихо и спокойно, я медленно водила по дорожкам мальчишку и рассказывала ему про подземные города. А что я еще могла рассказать. Потом вспомнила что есть еще сказки и когда мы вошли в беседку усадила Лейрана на качающуюся скамейку стала рассказывать ему сказку про «Али – бабу и сорок разбойников», вот что первое в голову пришло, то и стала. Мальчишке нравилось. Он слушал мой рассказ и мерно качался, правда мою руку не выпускал. Я проверила уже сто пятьсот раз, но его аура была спокойна и силы он с меня не тянул. Поэтому плюнув на все, я уселась рядом с мальчишкой и качаясь продолжала рассказывать сказку даже не заметив, как сама задремала.
–Лейра, – услышала я хриплый голос и вздрогнула, привстала и оглянулась, где это я.
Все еще беседка, рядом теплым комочком спит сын Янсвара, а сам он стоит напротив, лохматый, бледный, кажется дунет ветер сильнее и упадет.
– Лейра, – чуть не простонал Ян, – Что ты творишь? Зачем? Ты же видела, Лейран опасен.
– Э–э–э, – со сна я не могла сразу сориентироваться что ответить, – Ты как?
Казалось Ян сейчас будет кричать, он глубоко вдохнул, потом выдохнул:
– Ты неисправима, Лейра, –потом улыбнулся, впервые спокойной улыбкой, без ехидства и холодной надменности, – Ты хоть понимаешь, что ходишь по краю?
– Он был голоден, – стала оправдываться я и встала, – садись на мое место, ты еле на ногах стоишь.
– Пройдет, – отмахнулся высокородный.