«Я все вижу достаточно ясно. Даже этих мерзких криперов в деталях рассмотрела. Брр… До чего неприятные слизняки».
«Ух ты! — словно малыш, обрадовался хранитель. — А про меня видишь что-нибудь?»
Я задумалась. Вызывать видение никогда не умела. Но сейчас очень самой хотелось понять, с кем я все время разговариваю. Снова браслет нагрелся, ещё и в перстне глаза изумруды дракона блеснули. И я увидела: мальчик лет семи играет с няней. Она злится, ее лицо перекошено. Ей нужен отец мальчика, а сам малыш помеха. В ее голове зреет план, как избавиться от ребенка. Она ведёт его на поляну вечного сна, заставляет его сорвать цветы и потом принести ей. Больше мальчика никто не видел.
«Эй, ты чего?» — вырвал меня голос хранителя. Оказывается, я уселась прямо на землю и лила слезы. Слезы? Серьезно? Даже потрогала на всякий случай и на язык попробовала. В последний раз я плакала, когда мне исполнилось восемнадцать, и я узнала, что бабушка погибла, ее сбила машина. Потом внутри будто все оборвалось, заледенело. И я навсегда забыла, что такое слезы. Сейчас вспомнила, мне стало так жаль того очаровательного и доверчивого малыша. Его большие голубые глаза так искренне и невинно смотрели на свет. А эта змеюка подколодная так жестоко с ним расправилась.
Я рассказала ему об увиденном. Несколько минут молчания. А потом судорожный вздох.
«Сон. Точно. Там меня и нашла госпожа, начавшая мое обучение. Я стал хранителем и вот уже почти пятьсот лет наставляю учеников во время инициации».
«Но она раз в год. А что ты делаешь в другое время?»
«Служу в Академии. Мы с тобой ещё встретимся там. Сможем нормально познакомиться, только заранее прошу, не ори слишком громко, ладно? У меня от этого сила прибывает слишком стремительно, и я становлюсь опасным на несколько дней. Пообещай!»
«А почему я должна орать?» — любопытство наше все.
«Не могу сказать, сама увидишь. А сейчас, иди дальше, нельзя долго стоять на одном месте».
— Начнем с того, что я не стою, а сижу, но ты прав, хватит нюни распускать, надо завершить начатое.
Встала и пошла. Успела только порадоваться за свое новое тело. Как давно я не испытывала такой легкости. И как приятно снова ощущать себя молодой. Кости не ломит, спину не выкручивает, а за спиной и вовсе будто крылья появились. Несколько шагов и передо мной раскинулось море. В данный момент шторм был как минимум баллов семь. Я стояла на утесе и наблюдала, как огромные волны с трехэтажный дом мчатся к берегу и разбиваются о скалы. Брызги долетали и до меня. Я пыталась сообразить, что мне делать. Видение на помощь не приходило. Кажется, его лимит я успела исчерпать. Но тогда как быть? Не в море же мне прыгать, это верное самоубийство. Да и боюсь я воды. Однажды тонула, выплыла не иначе как чудом, потому что добралась до берега на честном слове и с судорогой в ноге и в шее. Другой бы давно ко дну пошел. Честно говоря, я сама не помнила, как вообще очнулась на берегу. Рядом никого не было. После того случая ушла из легкой атлетики перед самым получением мастера спорта. Кандидатом я уже побывала. Мама когда узнала о моей трагедии, только головой покачала и со скорбным видом признала: