– Игорь! – послышался за спиной знакомый, немного сиплый мужской голос. – Варшавский! Все-таки пришел.
– Эд! – гость встал со стула и протянул имениннику руку. – Я предпочел бы поздравить потом, где-нибудь в другом месте, но ты бы мне печень проел.
– Я точно нет! – Басманский оглянулся в сторону публики. – Сам не прочь отсюда свалить, но жена... С каждым днем рождения у меня все сильнее впечатление, что она репетирует поминки. Духовой оркестр, бабы, как одна, в черных платьях, икебаны в каждом углу... И вид у всех такой важный, словно не бухать пришли, а провожать в последний путь.
– Ну я однозначно не из похоронной процессии, – Варшавский отсалютовал бокалом и пригубил коньяк.
– Судя по тому, что ты тут один без удавки на шее, я так и понял, – не обращая внимания на ожидающие взгляды за спиной, именинник устроился на стуле рядом и тоже потребовал коньяк. – В море хочу под парус или на необитаемый остров. И чтобы никого рядом.
Варшавский понимающе усмехнулся. Пусть в свои тридцать семь он не знал, что такое семейная жизнь, но сейчас тоже не отказался бы от чего-нибудь подобного. Свалить от всех. Чтобы никакого выедания мозга заказчиками, экстремальной езды по ушам последней любовницей и гребанной бессонницы, которая, кажется, решила его доконать.
– А ты сам чего один? – снова оживился Басманский. – Где твоя Наташка или Ирка... Не помню, как там ее.
– Алина. После совместной недели в Штатах она увлеклась изучением колец. Обручальных, – Варшавский потер глаза. – Пришлось взять тайм-аут.
– Да. Тяжела холостяцкая доля, – с завистливым вздохом протянул именинник.
Варшавского так и подмывало ответить, что некоторые умудряются кутить даже расставшись с холостяцкой жизнью, но взгляд зацепился за скучающую фигуристую брюнетку в алом платье, и вместо пустого трепа он поднес к губам бокал.
– А это что у нас за птица без траура? – то ли Басманский проследил за взглядом партнера, то ли увидел брюнетку сам.
– Твой день рождения, – заметив встречный заинтересованный женский взгляд, Игорь откинулся на спинку стула. – Тебе видней.
– Точно! – Эдуард щелкнул пальцами и поднялся. – Надо поздороваться. А то как-то неприлично.
***
Варшавский бы солгал, сказав, что это первый случай, когда кто-то из его партнеров или знакомых подкатывает к «свободной кассе» прямо на глазах жены. Подобное было нормой и встречалось сплошь и рядом.