Вышла из кабинета и пошла обратно знакомым маршрутом. Повернула в коридор с дверью в хранилище и чуть не вскрикнула от возмущения. От входа в святая святых ее семейства бодрыми шагами удалялась тетка Оливарис. Сальма ускорилась. Сейчас она поймает родственницу и выяснит у этой женщины, какого хвоста та ходила в хранилище.
Нагнала почти сразу. Родственница, заметив преследование, предпочла остановиться и выяснить все без проволочек. Сальма только ухмыльнулась: сейчас, как и в былые времена, она, не колеблясь, применила бы парочку очень неприятных заклинаний. Оливарис отлично понимала, что ее ждет, вздумай она удрать.
– Покажи, что взяла в хранилище, – прорычала Сальма и сжала кулаки. Давно должна была смириться, что не в состоянии запретить тетке наведываться туда, но сделать с собой ничего не могла. Оливарис хотелось задушить. Медленно, с чувством, от души наслаждаясь чужими муками. – Не заставляй меня вспоминать заклинание.
– Тебе надо сменить любовника, этот, похоже, плох в постели, – подмигнула Оливарис. – Ты слишком вспыльчива! Хотя тебе, бедняжке, светят только ущербные. Кто в разуме и силе позарится на выгоревшую лягушку с мерзким характером?
Сальма набрала в грудь побольше воздуха и зашептала нужные слова. Оливарис молча протянула к ней руку и разжала кулак. Чародейка прервала заклинание и уставилась на теткину ладонь. В ней красовался обычный изумрудный кристалл, самый простой оберег защиты от чужой магии.
– Ты превратила дом брата в вертеп, – пожала плечами Оливарис, когда Сальма прищурилась. – У нас тут топчутся все кому не лень. Не люблю и боюсь посторонних.
Чародейка мысленно обозвала себя безмозглой медузой. Устроила представление из-за такой мелочи! Шумно выдохнула, пытаясь успокоиться.
– Учитывая твое прошлое, тебе бояться нечего, – парировала, скорее для порядка, чем действительно желая уязвить тетку.
– У меня хотя бы нет незаконнорожденных детей, – огрызнулась та и прошила чародейку взглядом: – Я могу идти?
Сальма скрестила руки на груди и кивнула.