— И сказала, что у меня? — Лёшка смотрел внимательно, а я быстро отвела взгляд, покусывая губу.
— Не сказала, да? — он криво усмехнулся. — Женя, как это понимать?
— Всё очень просто! — выпалила я, стараясь не смотреть на Лёшку. — Я изменила с тобой своему парню.
— Сухожарову со мной изменила? — Лёшка схватился за волосы, нервно поскреб кожу головы. — Ты же его вчера бросила. И ушла ко мне. Нет?
— Нет, Лёша, нет! — я постаралась чуть от него отодвинуться. Близость всё ещё смущала. — Мы поругались, наорали друг на друга. Я убежала из дома, приехала сюда и…
— И пришла ко мне, вся в слезах. Говорила, какой твой Саша козёл, а потом сообщила, что бросила его.
— Я его не бросила, сообщение не дошло.
— Ты издеваешься?! — Лёшка схватил меня за плечи. Почти так же, как вчера Саша. — Не надо так со мной, Женя!
— Да что вы все говорите одно и то же! — чуть не плача, выдавила из себя я. — Ты не ори на меня!
— Я говорю спокойно, — Лёша сразу отпустил меня и отошёл, скрестив на груди руки и опершись о противоположную стену. Какое-то время мы оба молчали.
— Значит, побежишь к нему? — первым начал Лёша.
— Не побегу, а выйду, чтобы поговорить. Нам надо поговорить… — пробормотала я. На самом деле я не знала, что сейчас надо делать? Меня кружило от ощущения неправильности происходящего, потому что… голос Саши в трубке был привычно насмешливо-добрым, он не изменился ко мне, несмотря на всё, что я ему высказала. Возможно, нам надо встретиться и… расстаться? По-нормальному, по-человечески…
— Лёша, мне надо поговорить с ним. Пойми меня, — попробовала я сказать максимально твёрдо и отважилась взглянуть Лёшке в глаза. — Я сейчас уйду, встречусь с Сашей, решу всё с ним, а потом мы поговорим с тобой и…
— Есть ещё “и”? — Лёша, кажется, злился. Но оставался привычно спокойным. Что за дурацкий темперамент? — Мне кажется, ты всё уже решила вчера.
Ну да… Когда прыгнула к нему в постель. Я же должна была убиваться от горя, заливаться слезами — что, впрочем, так и было. Но делать я это должна была одна. Хоть дома — в квартире напротив, у себя в комнате, хоть на скамейке в парке — хотя это, конечно, опасно. Но я точно не должна была лететь к Лёшке и утешаться в его объятиях… Не должна была, если люблю Сашу.
— А что ты можешь мне предложить? — внезапно спросила я, решив идти ва-банк. — Лёша, что? Ты считаешь, раз мы переспали, мы теперь будем встречаться? Хочешь правду? Действительно правду? Ты никогда не боролся за меня! Я всегда была рядом! Вот я, — я ткнула рукой в сторону входной двери. — Живу напротив! И да — у меня были толпы не тех парней! Парней, из-за которых я страдала, ревела, переживала. Ты всегда разговаривал со мной потом, уже после того, как я или меня бросят, смеялся над тем, какая я дура, и я тоже, слушая тебя, смеялась, глотая слёзы. Да? Так обычно всё было? Но ты ни разу за меня не боролся! Ни разу не настоял на своём! Как будто я как собачка должна была прибежать сама! А я не прибегу. Прибежала вчера, потому что мне было плохо! Ты меня утешил! Только уже по-взрослому, да? Мы же с тобой выросли. Зашли немножко дальше объятий и шуток. Вот и всё!