А еще от него пахнет чем-то. Сигаретами и кажется, цитрусом. Такой холодный и одновременно свежий запах. Приятный.
— Ай…блин!
Шиплю, растирая пальцами ранки. Кожа горит уже просто! И вижу, что покраснела. Сволочи.
— Села за стол.
Тон просто гробовой. Таким только с зеками говорить, ну он, наверное, привык. Брр…
Майор молча садиться за стол. Я тоже подлезаю, и усаживаюсь напротив него. Как-то мне не по себе, когда он рядом. Хочется свалить, да вот только дверь закрыта. Не сбежать от него. Проклятье.
— Ну и че, ты, типа, теперь меня допрашивать будешь?
— Не ты, а “вы”. Для тебя я Огнев Олег Игоревич, и повежливее, если не хочешь сидеть в обезьяннике до посинения.
Он смотрит на меня прямо, и говорит это очень строго.
Невольно руками себя обхватываю. У этого Огнева на лице ни одной эмоции. Вообще ничего. Я не пойму, он типа, сейчас зол, угрожает мне, или всегда просто такой?
Вообще не читается то, о чем он думает. Как камень.
Нервно перебираю пальцами свои длинные волосы. Как же свалить отсюда, как…
Замечаю, как этот мент достает из папки чистый лист бумаги и ручку. Смотрит на меня прямо, а я…на руки его пялюсь. Загорелые, грубые, крупные. Сетка вен тянется от локтевого сгиба до самых кистей, делая их такими страшными и завораживающими одновременно.
У майора короткая стрижка, на шее вена медленно пульсирует, а из расстегнутой верхней пуговицы рубашки выглядывают его темные волосы на груди.
Сглатываю. Что-то мне неспокойно с ним. Совсем неспокойно.
Рубашка от бурящихся мышц на Огневе сидит в упор. Там же не только руки и грудь, но и спина такая же натренированная, будто он по сотне подтягиваний делает в день. Ой, мамочки…
— Имя, фамилия.
Теряюсь тут же перед ним, хотя обычно я собрана, и легко ориентируюсь в любой ситуации, даже самой дерьмовой.
— Ээ…Мурка.
— Еще раз такой бред вякнешь, приложу башкой о стол. Настоящее имя. Живо.
Сглатываю. Что-то мне страшно. Похоже, я попала к серьезному менту. Начальнику. С таким шутки плохи. Он точно не пугает. Говорит серьезно, спокойно, предупреждает.
— Василиса Калинина.
— Лет тебе сколько?
Молчу. Если скажу, что совершеннолетняя, думаю, проблемы мои станут похуже.
— Вздумаешь врать, получишь по шапке.
После этого заявления желание врать этому менту о возрасте отпадает само собой. Такой если двинет, я уже не встану.