- Не могла! Я была в крайне бедственном положении. Мама тогда умерла, а я брюхатая. На работу не берут, денег взять неоткуда. А врачи запретили делать аборт, сказав, что я могу умереть. У меня там какая-то патология. Ребёнок родился слабым. Мне сказали, что я намучаюсь с ней, бесконечно таскаясь по больницам.
- И ты просто её выкинула, как бездомного щенка? Это человек! Это твоя дочь! Что ты за женщина после этого?!
- Не тебе меня упрекать, - Катя сжимает губы и порывается закрыть дверь. – Вали отсюда и больше никогда не приходи.
Слышу, как в квартире раздаётся пьяный вопль, и только сейчас замечаю, что Катя выглядит потрёпано. Понимаю, что она пьёт и её действительно насрать на собственного ребёнка.
Какой выдержки мне стоит не приложить эту дрянь о дверной косяк, одному богу известно. Но я понимаю, что и сам хорош. Катя в чём-то права.
И только в машине позволяю себе выплеск эмоций.
- Чёрт, чёрт, чёрт! /Запрещено цензурой/! – бью руками по рулю, не заботясь о том, что может выстрелить подушка безопасности. Что за /запрещено цензурой/?
Успокоиться удаётся только спустя полчаса. Я принял решение. Кажется, ещё тогда, когда увидел печальные карие глаза и родинку над губой.
Несусь к детскому дому, вызываю Ксению, а когда вижу её строгий взгляд, сую под нос девушке бумаги с ДНК тестом. Она внимательно читает, хмурится, а потом ошарашенно смотрит на меня.
- Я забираю Варю, - выдаю безапелляционно. – Собирайте её вещи.
- Но это так не делается, - лопочет Ксения, возвращая мне листы.
- А как делается? – я сейчас готов на всё, но только чтобы дочь не оставалась больше здесь ни минуты. И не потому, что у меня резко проснулись отцовские чувства. Просто вся эта ситуация, трындец, какая дикая. Я даже не знал о Варе, не догадывался, что где-то есть частичка меня, которая отчаянно нуждается в папе, которую бросили, предали.
Или всё же проснулись отцовские чувства? В любом случае об этом я буду думать позже.
Ксения заводит меня внутрь и начинает монотонно рассказывать обо всех процедурах усыновления. Какие бумаги я должен предоставить и прочее.
- А ещё детей более охотно отдают в полные семьи, - подытоживает она. – У вас есть жена?
- Нет, - хмурюсь, вспоминая о Светике. Мы уже давно вместе, и она даже живёт в моём доме, но как свою жену я её никогда не рассматривал.