— Спрашивай чего надо Колька, а я пока самовар поставлю. Ко мне ведь мало кто из нормальных людей заходит. Да почитай, как завод закрылся, так и нет уже тут никого, одни забулдыги. Да и как не пить-то, коли жизнь под откос пошла? — сокрушалась старуха над людской бедой, наливая в фарфоровые пиалки ароматный чай.
— Да я по человеку тому, что Мишка в лесу нашёл. Может знаешь чего? — спросил Волков отхлебывая из пиалки чай и закусывая его кусковым сахаром с сушками.
— А чего тут знать-то? Не наш это человек, не заводской. Да и не со склада.
Волков знал, что завод продали какому-то ушлому коммерсанту, который все оборудование сдал на металл, а заводские цеха приспособил под склады. Да только и у него дело не заладилось и стоят сейчас эти склады пустые. Но пара сторожей из местных, на всякий случай все же имеется.
— А не случалось ли в последнее время в посёлке чего-либо необычного? Может кто-то тебе вещи явно не свои приносил? — поинтересовался капитан.
— Вещи мне только Мишка таскает, — усмехнулась старуха, — так я знаю чьи это вещи. Соседа моего, что напротив меня дверь в дверь жил.
— А почему жил? — удивился Волков. — Это ж Сергея Матвеева квартира, наладчика с бывшего консервного?
— Его родимого, его квартирка была. Да только он свою квартиру со всей мебелью, на Мишкину лодку обменял. А сам сел в лодочку ту сердешный, да и уплыл куда глаза глядят.
— Как это? — удивился Волков такому необычному известию.
— Он ведь как завод то закрыли, в город на заработки подался. Работал там где-то на стройке, работал. Он ведь мужик то не пьющий, работящий, хоть и бобыль. Ну так, работал он значит, а денег ему так и не заплатили. Он и уволился, а расчёт не получил. Обещали недавно всё выплатить. Поехал Серега в контору, а ему отказали. Пришёл он с конторы поздно вечером, видимо пешком, через лес шёл, потому как маршрутка то последняя пустая пришла, мне из окна всё видать. Денег у него бедного наверное на маршрутку не было. Обиделся Серега шибко. Всю ночь по квартире ходил, шараборился. У нас стены то дырявые, и мне слышно всё. Всю ноченьку не уснул, свет не гасил. А утром зашёл ко мне, на последнюю мелочишку купил пол-литра самогонки и к Мишке пошёл.
«Так, мол, и так друг мой Михаил, выручай, — говорит, — кореша своего, давай меняться. Я тебе хату мою со всей мебелью, что там стоит, а ты мне лодочку свою старенькую без мотора. И поеду я, — говорит, — в деревню Карагач к невесте своей век доживать, да горе мыкать.»