— Всю, всю, всю! — урча и причмокивая, облизывал ее Сергей.— Боже, какой у меня сегодня вкусный десерт! И зачем я на ужин ходил? Надо было только десертик этот есть, да есть.
Настя наслаждалась ничуть не меньше, выгибаясь, постанывая и всхлипывая от удовольствия. «Всю жизнь и лежала бы тут, словно пирожное на тарелочке» — поежилась она.
— Где у нас тут любимая Настина игрушка? — потянулся Сергей к цепочке.— Ну-ка, подними ножки, малыш. Похоже, нравятся тебе такие штучки, коли купила.
Настя подтянула колени, прижимая их руками к животу и сильнее разводя ягодицы. Попка у нее была чувствительной, и ей действительно нравились эти удивительные цепочки!
Хлюп, хлюп, хлюп… — шарики один за другим проскальзывали внутрь, заставляя ее вздрагивать от сладких вспышек.
— Ну, еще один! Ты — умница! Давай, последний. Он самый большой. Вдохни и расслабься.
Сжав зубы, Настя задержала дыхание и еще сильнее прижала колени к груди.
— Ааах! — И последний шарик заставил ее захлебнуться сладкой болью. Снаружи остался только хвостик с колечком на конце.— Подожди, не трогай ее больше, дай немного привыкнуть, не вынимай,— проглотив горячий воздух, простонала Настя.
— Сядь на меня сверху тогда. Пусть хвостик болтается сзади. Как у шаловливой кошки будет крутиться.
Оседлав Сергея, Настя словно обезумела, видно была в ударе этим вечером. Она раскачивалась, ерзала, вращала бедрами, привставала, насаживалась, будто наездница, объезжающая скакуна. А хвостик цепочки болтался и раскачивался сзади, шлепая Сергея по мошонке с каждым насаживанием, он словно подгонял его сладкой плеточкой в сумасшедшей скачке любви. Настя ощущала эти подрагивания и то, как двигается в попке цепочка. Это необычное ощущение наполненности в сочетании членом во влагалище, было невероятно приятным.
Молнии пронзили их одного за другим, и Настя обессиленно упала на Сергея, она слилась с его мокрым телом, утонула в любимых губах, умерла в нежности объятиях. Боже, как же ей было безумно хорошо!