– Ну вот и посмотрим через двадцать лет, у кого что сбылось! – улыбнулся Гена. – Так что, встретимся?
И все дружно заорали: «А давайте!»
– Значит, решено, – подытожил Гена, – встречаемся у меня тридцать первого декабря через двадцать лет. И давайте так… – Он на минуту задумался и продолжил: – Заключим пари, что каждый из присутствующих непременно придет на эту встречу, а тот, кто не придет, проигрывает и должен будет выплатить нам…
– Миллион! – выкрикнул Леша Баранкин.
– О! Точно! – обрадовался Гена. – Миллион!
– А если кто то будет жить в другом городе? – спросил Вова Новиков.
– Расстояние в расчет не принимается! – сказал Гена. – Хоть с Луны, но прилететь на нашу встречу! Иначе – проиграл пари, и пожалуйста – миллион на бочку!
Все согласились и ударили по рукам.
Катя Куликова вздохнула:
– Встреча через двадцать лет?! С ума сойти! Нам будет по тридцать семь! Даже не верится!
– Нам никогда не будет по тридцать семь! – крикнул уже хорошо поддатый Серега Померанцев. – Потому что это уже практически загробная жизнь!
Его одноклассники дружно заржали. В ту новогоднюю ночь они все были счастливые, шальные и пьяные. Как и положено в семнадцать лет.
Прошло двадцать лет…
Глава 1
Наше время. За неделю до Нового года
На Крайнем Севере, куда жизнь занесла Владимира Новикова, Новый год можно было отмечать хоть каждый день, поскольку сложно было представить более подходящие «зимние декорации»: кругом льды, белые медведи, а вместо новогодних лампочек – северное сияние. Да, далеко судьба забросила Новикова. Вот уже пятнадцать лет он работал полярником на северной станции. Коллектив ее составляли всего десять человек, и мало кто из Володиных сослуживцев смог проработать здесь так же долго, как он: многие через пару лет сдавались и уезжали на Большую землю, к семьям, или наоборот, чтобы наконец обзавестись семьей. А Володя вот задержался на Севере, то ли потому, что на Большой земле его никто не ждал, то ли он уже настолько привык здесь… Последние пять лет он даже отказывался от положенного отпуска: а куда ехать? Родители Володи умерли, а больше его никто нигде не ждал. Хотя…
Две недели назад Володя вдруг занервничал и неожиданно для самого себя попросил начальника станции, которого все здесь звали просто Петровичем, отпустить его в конце декабря в двухнедельный отпуск. Володя попросил, и Петрович согласился, казалось бы, все хорошо, но через несколько дней Володя засомневался – а надо ли ему уезжать? Может, остаться, встретить Новый год с мужиками?! Вот они сядут в столовой, выпьют водки, и под бой московских курантов посерьезнеют их лица, потому что каждый подумает о своих близких, которые сейчас так далеко…