— Не я предрешил твою судьбу. Не мной был сделан выбор. — Сказал, поравнявшись с ней. С каждым мигом мне становилось всё тяжелее, всё больше понимал, что убить её будет отдельным испытанием. Видимо не просто так традиции запрещают видеться с той, в чьё сердце предстоит вонзить кинжал.
— Выбор? — девушка хмыкнула и поджала губы. — Каждый сам делает свой выбор. Вы свой явно сделали!
— Возможно, но говорить об этом я не хочу. Сегодня твой последний день и мне бы хотелось предложить тебе провести его в удовольствие…
— Что?! Вы серьезно? Перед смертью не надышишься! — она покачала головой и ускорила шаг.
Да, наверное и впрямь сморозил глупость, но мне действительно искренне хотелось внести хоть немного тёплых красок в этот горький праздник.
Что ж, раз она не хочет, то лучше ещё раз изучить записи отца. Быть может я что-то пропустил и он нашёл хоть какую-нибудь зацепку, как спасти ей жизнь и не подвергнуть свой народ очередным испытаниям?
Передал девушку под охрану и вернулся в кабинет, только Таламар успел просочиться следом и тут же принял человеческую форму.
— Ульрик, она сказала правду. Ты знаешь, мне кое-что ведомо, но я не всем могу поделиться… — он нагло прошёл и уселся на подоконник.
— И? — достал толстую пачку записей отца и устроился у камина.
— Мы должны спасти ее!
— Какой ценой? — смерил его обеспокоенным взглядом. — Ты не простыл случайно?
— Нет… — Тал лишь отмахивался и продолжил давить на совесть: — Да пойми же ты, она вообще никак не причастна ко всему этому!
— Ты предлагаешь сейчас выбрать новую жертву или что? — от невозможности что-то изменить я начал злиться.
— Ну… Помнишь, как мы познакомились?
— Таламар, к чему это сейчас? — ответил ему вопросом на вопрос.
— Ульрик!
— Да, конечно помню. — Уткнулся носом в записи, но Тал подошёл и забрал у меня бумаги.
— И?! — выжидательно уставился на меня.
— Я нашел тебя в горах. Ты был ранен, бредил, твердил, что служил богине, но был изгнан за непослушание.
— Вылечил, выходил и только потом я смог показать тебе свою человеческую форму. А теперь все это попробуй переосмыслить! — он поморщился и слегка приподнял рукав, чтобы взглянуть на татуировку.
— Опять разболелась? — я невольно нахмурился. Те два раза, что были прежде такое происходило, когда Тал говорил что-то лишнее.
Я никогда не вдавался в подробности, но друг давно предупредил, что на нём магическая метка и некоторые вещи он рассказать никогда не сможет.