Но Алексееву отчаянно не хватало любимых жестких игр. Сев в кресло, снова с тоской взглянул на рукопись. Почему-то мысли об Анне вызывали наплыв воспоминаний. Последняя рабыня Марина ушла от него накануне свадьбы. И ведь решил, что наигрался. Полтора года назад Игорь с чего-то вбил себе в голову, что по-настоящему влюбился и нужно остепениться. Как же. Вторая сигарета пошла лучше первой. В кабинет вплыла помощница — строгая дама Василиса в очках в толстой оправе, с видом опытной библиотекарши. Да, сексуальной секретарши его тоже лишили.
— Опять накурили, Игорь Андреевич, — голосом учительницы младших классов произнесла Вася, — дышать нечем. Скоро приедут представители Стоянова.
Стоянов... опытный высоконравственный писака, мнящий себя Стругацким, не меньше. Посредственность. Алексееву захотелось сплюнуть. Помощница засеменила к окну, затем ее взгляд упал на рукопись Шахно.
— Ну как она? — почему-то женщина сильно переживала за карьеру Ани, хоть они особо и не дружили.
Женская солидарность, не иначе.
— Пока не понял, — буркнул Алексеев.