«Ты, когда губы поджимаешь, сразу становишься похожа на строгую учительницу», – смеялась мама.
– Грудь у меня была больше, – вздохнула я.
Вернувшись в постель, я принялась прощупывать центральную подушку. Нащупать удалось только странноватую застежку, и уже после, в груде пуха, я выудила увесистый мешочек. Эм, он, конечно, тяжелый, но на письмо не тянет. Ох, мамочки. На моих глазах пух втянулся обратно в подушку, и даже застежка закрылась сама собой. Если у меня глюки, то приняла я что-то забористое.
Развязав горловину мешочка, я вытряхнула содержимое на постель. И тут же уверовала в сказку, потому что из него выпал кожаный ежедневник, с полсотни золотых монет, какие-то рваные золотые цепочки, пара конфетных фантиков и очки в грубой оправе.
– Интересно, это артефакт? – Я поднесла к лицу фантики. – Или последствия тайного перекуса?
На всякий случай потрясла мешочек еще немного, но больше оттуда ничего не выпало. Что ж, ежедневник больше всех похож на обещанное письмо.
Взяв его в руки, я подивилась тому, насколько он тяжел. Гладкая задняя поверхность и художественно сморщенная кожа на переднем крае. Среди складок расположился овальный желтовато-зеленый камень. И все бы хорошо, но открываться эта гадская книжица не хотела ни в какую.
– Да что ж такое?!
– На камень палец положи, откуда ты только взялась, – раздалось от трюмо.
– Ты меня видишь? – ахнула я.
– Нет, – уныло отозвалось трюмо, – Мэврис не может спать, если за ней наблюдают.
– Вот и славно.
На нажатие камень отреагировал сменой цвета. Книжица вырвалась у меня из рук и зависла у лица. На желтоватом листе проявилось послание:
«Не истери, ты сможешь вернуться домой. Если захочешь. И печень дракона тебе для этого не понадобится».
Показав мне это, книжица упала на постель.
– Уже хорошо, – вздохнула я и взяла ее в руки. – А что понадобится-то?
«Я долго думала, как именно начать это послание. Ведь поначалу я хотела ограничиться письмом. Но по мере написания становилось понятно, что письмом я не отделаюсь. Да и опасно это. Самое главное – этот ежедневник открыть можешь только ты. И ты имеешь право его не открывать, даже если тебе прикажет король. А теперь позволь представиться: Мэврис Ильсин Траарнская, королева Траарна. И теперь я – это ты».
– Что ж, одно радует – прибираю эти хоромы не я.