Табиба глазела по сторонам с интересом, рассматривала прохожих, а я наблюдала за ней и украдкой переводила дух. Ни выщербленные камни под ногами, ни живучие горные деревца, пробивающиеся кое-где в явно не предназначенных для этого местах, ни шайтары не вызывали у девушки недовольства, только искреннее любопытство. Может, дипломата из неё не выйдет, но зато хорошая орчанка уже получилась.
Посмотреть здесь было на что, на наш степной взгляд — сплошная экзотика. И непривычно близкий горизонт, и неровные каменные стены зданий, похожих на едва облагороженные скалистые обломки, и узкие улицы, и малое количество зелени на них, и, наконец, местная одежда — узкие штаны, заправленные в низкие тканевые сапоги на шнуровке, и приталенные не то платья, не то рубахи поверх. Местные называют эту хламиду «сцар» и она может быть тысячи разных форм, от самой простой с разрезами по бокам, прямым подолом, длинными рукавами и рядом пуговиц под горло, до затейливых конструкций со множеством клиньев, вырезов и вставок. Первые, понятно, повседневные и для простых шайтаров, всякие изощрения — для знати и торжественных случаев.
Первых сейчас на улицах было куда больше, чем последних. Они забредали из Нижнего города, и хотя нищих и совсем подозрительных типов сюда не пускали, но и те, кто таковыми не считался, не тянули на благопристойную публику. Непонятно, зачем они приходили. Может быть, в поисках работы, с которой в городе с каждой неделей становилось всё хуже, но ничего хорошего их здесь не ждало. Беспорядков пока не было, и хотя на всех четырёх внутренних воротах имелась стража, их пока не закрывали. Но шайтары сбивались в группы, обсуждая газетные статьи, тревожные и противоречивые слухи.
Слухов ходила масса. О том, что командиры повстанцев желают взять власть в свои руки. О том, что в Совете Старейшин назрел раскол и его члены заняты дележом власти вместо решения проблем страны. О том, что восставших ведёт наследница старой династии — та, что хочет стать новой Великой Матерью. В воздухе пахло переменами, и без того уставшие от нищеты низшие слои населения беспокоились. Одни не ждали ничего хорошего и боялись, другие — заговаривали о поддержке повстанцев и дополнительно волновали законопослушных сограждан.
Состоятельным шайтарам тоже было тревожно. Для очень многих из них скорый уход эльфов — почти катастрофа. Они делали деньги, служа эльфам, а повстанцы таких не любят. Самые осторожные уже вывезли что могли и сами убрались подальше от столицы, а то и от страны, но таких было немного. Как и большинству разумных, шайтарам свойственно надеяться, что всё будет хорошо и пыль уляжется сама собой, а бравые отчёты в газетах о победах правительственных войск над мятежниками лишь укрепляли эту веру. Несмотря на то, что побеждали они уже который год — сначала с эльфами, потом своими силами, — и всё никак не могли до конца победить.