— Тебе не больно? — не удержался от немного бестактного любопытства Светлый.
— Нет… — спокойно ответил Льюис. — Мне бывает больно только в момент удара, потом неприятные ощущения проходят. А сегодня, к тому же, остатки боли смыл дождь.
— Ты так быстро восстанавливаешься! Даже завидки берут. Кто же твои родители? Какого ты рода? От кого перенял такую способность?
— Отец Дэвид так и не нашёл никаких ниточек. Он говорил не раз, что потратил довольно много времени, дабы выяснить хоть что-то из моего прошлого, но — увы…
— Жалеешь?
— Не знаю. Я не чувствую вообще ничего, когда думаю о родителях. Ни грусти, ни злости, ни надежды встречи… Если бросили недалеко от леса, где меня могли загрызть звери, значит, не так уж и нужен я им был. Или они настолько бедны, что решили подобным образом избавиться от лишнего рта.
— Или испугались твоей второй сущности, — предположил Ллойд.
— Ты хоть раз слышал, чтобы вторая суть дала о себе знать в теле младенца?
— Моего отца отправили сюда, едва ему исполнилось два года. Так что… Всё может быть!
— Всё может быть… — задумчиво повторил за Светлым Льюис.
Какое-то время юноши лежали и молча рассматривали трещины на потолке. От меланхоличного созерцания их отвлёк звон малого колокола, зовущего на ужин.