Под чарующий и вызывающе сексуальный баритон Горанова веки стали сладко- сладко слипаться, Джина откинулась на спинку стула и тут…
— Я не совсем понял, студиозка Моранте, планируете ли вы порадовать меня ответом на первый вопрос сегодняшнего семинара? — в оглушающей тишине профессор Торстон Горанов повторил свой вопрос. — И да, вас не учили, что при разговоре с преподавателем следует вставать?
Теперь все внимание приковано к ней. Что ж, ей не привыкать!
Девушка без тени смущения поднялась, сложив руки на аппетитной груди, подчеркнутой глубоким вырезом платья. Блестящие темно-каштановые волосы Джина, даже не глядя в зеркало, забрала на затылке так, что над ее головой вертикально торчал большой причудливый пучок, с которым она смахивала то ли на не выспавшуюся балерину, то ли на немного сумасшедшую гейшу. Любая другая девушка с такой прической бы смотрелась нелепо и смешно, Джина Моранте же выглядела стильно, точно вот так небрежно забирать волосы — последний писк моды.
Во взгляде преподавателя было столько холодной строгости, что Джина едва удержалась от кривой ухмылки. Он действительно думает, что она испугается его сурового тона? Что этот глупый семинар хоть что-то значит для нее?
— А какая там тема? — царственно вскинулась Джина. — Я прослушала, профессор.
— Что ж, я повторю свой вопрос, ко для начала потрудитесь снять очки, — отозвался Торстон. — Я предпочитаю видеть глаза своих студиозов.
Пожав плечами, девушка стянула солнечные очки и, положив их на столешницу, воззрилась на профессора золотисто-карими глазами, глубину которых не замутил даже помятый после бессонной ночи вид. Несмотря на то, что она подчинилась приказанию литературного профессора, пусть видит — уважения к нему в ней ни грана.
— В вашем изложении, мисс Моранте, я бы хотел услышать биографию Ивана Бунина, — проговорил Горанов очень медленно, как для умственно отсталой.
Джина поморщилась. Имечко неведомого писателя, биографию которого она, оказывается, должна была подготовить к сегодняшнему занятию и выучить наизусть, было откровенно нелепым и резало слух.
— Иван Бунин? — медленно, будто на чужом языке, повторила девушка, выгнув бровь. — А кто это? Почему, собственно, я должна о нем знать? Заслужил ли этот… Бунин, который давным-давно умер где-то в другой стране, чтобы я тратила на него свое драгоценное время? Вы можете честно ответить мне на этот вопрос, профессор Горанов?