Тишина в комнате резанула слух, и Ярослав перевел взгляд на Софью. Она смотрела на него, прикусив губу. Похоже, оценивала его будущие решения. Верить в хорошее, верить в хорошее…
— Как так, Яр? Мы же с тобой так похожи.
Ярослав отчаянно дернулся. Дар Софьи он не провел.
— Т-ш-ш, а то поранишься. И почему ты не хочешь меня понять? Ты же тоже убиваешь то, что мешает другим людям. А ведь я и тебе помогаю — ты только подумай насколько меньше страшных «отпечатков» становится, если убрать всего одного человека заранее.
Ярослав попытался языком вытолкнуть кляп. Бесполезно! Да как же ему убедить Соню, что она творит ужасное!
А она снова пристально рассматривала его. Точно, ее дар! И Ярослав постарался как можно четче представить, как говорит с ней, нет, как кричит, пытаясь достучаться:
— Соня, что ты творишь?! Убивая даже преступников, ты и сама становишься убийцей.
И был услышан.
— Ты ничего не понимаешь! Мой дар, он не может быть просто так! Мне он дан свыше, чтобы я могла улучшить человечество! И я не могу позволить тебе остановить меня раньше времени. Прости, Яр. Я так надеялась, что ты меня поймешь…
Софья встала, и Ярослав повернул голову, следя за ее движениями. Глаза его расширились, когда он увидел, что Соня берет с тумбочки шприц. Посмотрев его на свет, девушка убедилась, что там нет пузырьков воздуха. Какой абсурд, убивать его и проверять, не может ли убить не тем. И вот теперь Ярослав осознал, что ему не спастись. Он забился, пытаясь освободиться, но добился лишь скрипа кровати. Если бы он мог кричать, он бы кричал. Лицо покраснело, на шее проступили жилы, но все было бесполезно.
— Это инсулин, — пояснила Соня, не обращая внимания на все рывки Ярослава. — Он не убьет тебя сразу. Примерно через час наступит гипогликемическая кома, но до этого ты можешь передумать. Я все время буду рядом, следить и «смотреть вперед». Всего несколько кусочков сахара, — Соня кивнула на тумбочку, где стояла красная коробка рафинада. — И не останется никаких последствий.
Оседлав его бедра, Соня попыталась удержать его на месте. А он бился отчаянно. Последний раз в жизни. Несколько раз сбрасывал девушку, но она упорно забиралась обратно. Это не могло происходить бесконечно. Он уже задыхался — дышать через кляп было сложно, дергался все слабее и в какой-то момент ощутил, как Софья задрала его футболку. Боль от укола была несравнима с осознанием, что он проиграл. Вот так просто проиграл свою жизнь человеку, которого сам подпустил слишком близко. Яр снова дернулся, ещё раз, с трудом вдыхая воздух, но Соня, приподнявшись, чтобы он ей не мешал, продолжала мять место укола.