Пальцы Ренна вцепились в рукоять меча с такой силой, что захрустели костяшки. Пусть хоть князь это, хоть сам Великий Пожинатель – если вздумает девку на людях бесчестить, Ренн в сторонке сидеть не станет, мигом поганую руку отхватит по самый локоть.
На запястье легла тяжелая ладонь Жура и крепко сжала пальцы – так, что еще немного, и хрустнули бы под наручем кости. Ренн, не поворачиваясь, медленно выдохнул сквозь сцепленные зубы.
Спокойно. Спокойно. Ты человек, а не чудовище.
– Не лгали люди, – цокнув языком, повторил князь. – Хороша. Как зовут тебя, красавица?
Девица смотрела мимо него – на отца. Еще плотнее стиснула губы, будто не замечая, как руки князя продолжают ощупывать ее стройное тело.
– Отвечать-то будешь? – он нетерпеливо и грубо шлепнул ее по округлому бедру, словно кобылу по крупу. Щеки девицы вспыхнули красным – не от стыда, а от гнева. – Или немая уродилась?
Ренн, не дыша, перевел взгляд с девицы на воеводу. Тот едва заметно кивнул дочери, и она сдалась.
– Малена.
– Малена, – довольно повторил Велигор и от души шлепнул ее еще раз. Прищелкнул языком и наконец отошел.
Ладонь Жура отпустила запястье. Ренн заставил себя разжать кулаки, размял судорожно сведенные пальцы. Князь теперь сел рядышком с помрачневшим донельзя воеводой. По-свойски толкнул его плечом в плечо.
– А теперь скажу тебе вот что, воевода Ройн. Упираться продолжишь – мальцу маравскому на твоих глазах шею сверну, как куренку. Девку же первым возьму, а после парням своим на забаву отдам. Каждому, кто здесь сидит. И тебя смотреть заставлю.
Князь, который доселе вызывал у Ренна восхищение своей немыслимой дерзостью и бесстрашием, теперь казался ему обычным бесчестным сукиным сыном.
– Сделаю, что хочешь, – сквозь зубы процедил воевода. – Детей не трогай.
– Вот это другой разговор, – хлопнул его по плечу князь. – Вот так бы и сразу. А девок тут и других хватает – будет ребяткам с кем позабавиться.
– Не смей! – рявкнул Ройн. – Коли меня тут наместником оставляешь, я девок маравских в обиду твоим дикарям не дам!
Князь сжал было губы, полыхнул злобно взглядом, но тут же вновь преобразился в великодушного правителя.
– Будь по-твоему. О девках мы позже поговорим, когда дело закончим. Может, какие из них добром слюбятся с моими-то дикарями. А вот твоей Малене иная доля на роду написана: замуж в княжий дом пойдет, честь по чести.