Неудивительно, что сомнительная честь выступить в роли награды была оказана именно Вилэй. Для правильных дочерей найдутся женихи достойнее.
Хотя кто может быть достойнее великого героя, спасшего страну – опять же по слухам – от страшной беды?
Вилэй всерьез задумалась, наградой ли она является или же наказанием.
И в очередной раз, прикусив ноготь большого пальца – и получив осуждающий вздох Дайнэ, – попыталась понять, кто же этот неизвестный герой.
А еще слуги шептались, что фениксы просили отдать им другую принцессу. Не оттого ли и спешка такая случилась, что им самая младшая приглянулась?
В это, конечно, не верилось: в ту первую и единственную встречу ни облик, ни поведение младшей принцессы никого бы не смогли очаровать, да еще настолько, чтобы идти наперекор прежним соглашениям.
Мир качался вместе со старенькой повозкой.
Фыркали лошади сопровождения за плотно закрытыми оконцами.
Тихонько причитала себе под нос Дайнэ. То ли молилась, то ли плакала, проклиная несчастную свою судьбу.
Сколько они уже едут? И сколько еще предстоит? Обычно свадебный экипаж выдвигался с таким расчетом, чтобы быть на месте до рассвета, потому как именно с первым лучом солнца невесте надлежало переступить порог ее нового дома, чтобы новая жизнь полнилась лишь светом и счастьем.
Когда же принцесса покинула храм, по словам Дайнэ еще и полуночи не было.
Нутро повозки вдруг показалось тесным, давящим; Вилэй схватилась за ворот платья, дернула его вниз, но Дайнэ удержала ее руку, зашептала испуганно:
– Госпожа, госпожа, что вы делаете?! Успокойтесь, прошу вас...
Этот торопливый, едва слышный шепот привел принцессу в чувство. Она медленно вдохнула, выдохнула, вцепилась пальцами в жесткое сиденье.
Паника отступила, но ощущение неправильности не исчезло.
Дышалось в повозке слишком уж тяжело. И тяжесть показалась знакомой.
Так было после ворожбы шаманов.
Но откуда бы – а главное, зачем?! – здесь взяться шаманам?
Вилэй решительно схватилась за плотную ткань, закрывающую оконце.
– Госпожа! – ахнула Дайнэ.
Но зря она так переполошилась. Ткань будто прибили. Вместе с дверцей. Видимо, чтобы отрезать счастливой невесте все пути к отступлению.
Разозлившись, Вилэй дернула сильнее, чуть не откусила себе язык, когда повозка вновь подпрыгнула, и заколотила в стену.
И дверца все же приоткрылась. Ровно настолько, чтобы явить принцессе суровый лик стража, а заодно впустить немного свежего воздуха.