– Да что с тобой, – Игорь схватил меня за плечи и потряс как куклу. – Ты сидишь на всем готовом, имеешь то, о чем другие могут только мечтать. Ты должна ноги мне целовать.
– Мама, – услышала я крик дочери, и моя девочка кидается на Игоря, который откидывает ее рукой.
Легкое тельце отлетает в сторону и скручивается в позе эмбриона.
Не знаю откуда у меня силы взялись, я оттолкнула Игоря и кинулась к Иззи. Подхватила дочь и стала отступать от пышущего яростью мужчины.
– Не смей ко мне подходить! Я не останусь в твоем доме ни минуты.
– Ха, – на лице бывшего трескается маска хорошего семьянина, он смеется, – да что ты можешь одна, без моих денег. Да вали куда хочешь и девку свою забирай, невелика потеря.
Я быстро заперебирала ногами, слишком хорошо я знала Игоря и понимала, что нужно уходить, пока он не остыл. Потом он меня не выпустит. С теми, кто идет против его желаний, он особенно жесток. Я собиралась быстро. Кидала в чемодан что под руку попадалось. Иззи не пострадала, слава богу, лишь испугалась. Игоря никогда не поднимал на меня руку, но теперь я понимала, что рубеж пройден, если я останусь, он будет бить меня – я увидела это в его глазах, желание ударить. Такое женщины чувствуют.
Да, кто я без него, никто. Дома нет, работы нет, образование не получила до конца, бросившись в омут любви, но если я сейчас дам слабину, то назад не вернусь, потеряю последнее, что осталось – гордость.
Родители живут в другом городе, и мне совсем не хочется сейчас к ним ехать, хотя я понимала, что придется. Одна, без квартиры, без работы, с ребенком, за которым нужен пригляд, я не потяну. Игорь разогнал всех моих подруг, которых считал приживалками, и я была дурой что согласилась, нам хорошо вдвоём. Вдруг в голове забрезжила мысль – а отдали бы мне ребенка, если бы я родила мальчика, и тут же подумала, как хорошо, что у меня дочь, а отец Игоря самодур, считающий женщин вторым сортом.
Еще в первый год нашей жизни с Игорем мама нервничала, что я буду простой сожительницей, а не женой. Очень переживала и советовала вложить деньги на счет, о котором не будет знать Игорь. Мне было смешно. Считала, что мама не понимает нашей любви, сильной и вечной. И вот, те «копейки», что я кидала на счет, чтобы ее успокоить, теперь будут кормить меня несколько лет. Если не транжирить и покупать самое необходимое, хватит надолго. Дура, что не клала больше.