И где тогда? Сумки и чемоданы уже были досмотрены, а их содержимое переписано, однако у Шейтана идея, где ещё можно поискать это самое тело была, но всего одна. И потому, вернувшись в офис и кивнув практикантке (опять девчушку прислали, которая больше над внешностью своей печется, чем пытается вникнуть в тонкости службы!) он первым делом прошёл к террариумам, прикидывая про себя, есть ли здесь место, чтобы спрятать тело. На его взгляд выходило, что таки, есть. Собственно, при более внимательном взгляде, оказалось, что версий у него даже две.
- Они уже не орут, - из вивария, с киберносом у левой ноги, вышла Неро.
У них их было целых три и временами полезными биомехами шерифская служба делилась с полицейским управлением. По правде говоря, им подобный поисковик запаховых следов нужен был даже больше, но благодаря какому-то выверту бюрократической системы, городской полиции киберносы не достались, а шерифам даже с избытком.
- А? – а, кстати, да, действительно стало потише.
- Ваша знакомая приходила, что-то в настройках поправила и стало хорошо.
- Юна здесь была? Жаль, что разминулись, у меня к ней как раз возникла пара вопросов.
Он действительно испытал неожиданно острый укол сожаления, немотивированный, потому как все срочные вопросы он мог задать и по телефону, тем более что и было их не так-то много. И, кстати, не только к ней. Самое бредовое из его предположений нужно проверить, хотя бы для того, чтобы его исключить, а для того договориться с медицинским центром.
А потом можно и лично заехать, что ему мешает?
- Падай куда-нибудь, - кивнула ему хозяйка. Потом посмотрела, как он топчется на пороге, не решаясь идти дальше, и снисходительно добавила: - Не боИсь, всё надёжно закреплено.
Вопреки её словам с верхней полки свалился комок чего-то лёгкого-пористого.
Со времени прошлого визита Шейтана, комната претерпела значительные изменения. Мало того, что теперь она была наполнена необходимыми для жизни вещами, на самом деле мало кто из людей страдает минимализмом, все мы горазды в свою берлогу тащить условно полезное или украшающее быт барахло. Только здесь этого было ТАКОГО и СТОЛЬКО! Черепа и черепушки – рогастые, клювастые, зубастые, нацеленные в смотрящего пустыми глазницами; раковины и ракушки – плоские винтовые, спиральные, сросшиеся; шишки и орехи, прихотливо изогнутые коряги, нечто и вовсе неопознаваемое. И среди всего этого единственный живой фикус, уже выплюнувший третий клейкий лист.