— Мама, мама, мы приехали! — воскликнула Эмми и спрыгнула со ступенек кареты.
— Осторожно, не упади…
На входе их встретила старая служанка и проводила внутрь.
— С возвращением, леди Мелания, рад видеть вас, — поклонился дворецкий и взял ее плащ с шапкой.
Сняв кожаные перчатки, Мелания кинула их на столик у большого камина и оглянулась. Долгие пять лет пролетели незаметно, но ощущались как изгнание. Нет ничего страшнее и позорнее, чем быть выгнанным родителями из дома. И в данный момент леди Мелания чувствовала себя подобно блудному сыну из библейской притчи.
В семейном замке было тихо и мрачно. Но тепло, уютно и все по-старому. Родители экономили на свечах, и в холле горел камин.
— Дома никого? — поинтересовалась она, раздевая маленькую Эмми.
— Только леди Клара, ваш отец во дворце.
Мелания кивнула и, взяв дочку за руку, пошла вслед за дворецким. Леди слегка нервничала, ей предстояло представить своей дочери ее бабушку, о которой та лишь слышала.
Леди Клара сидела в главном зале в старом потертом кресле и вязала крючком, напевая под нос любимую мелодию Шопена. Неожиданно подняв голову, она увидела вошедших ожидаемых гостей.
— Здравствуй, мама, — сухой комок застрял в горле леди.
— Девочки мои, вы приехали! — воскликнула пожилая леди и отложила вязание в корзинку у ног. Подхватив подол длинного черного платья, обшитого белой тесьмой, она медленно встала, ожидая крепких приветственных объятий.
Мелания нагнулась к дочке и сказала ей на ушко:
— Подойди, солнышко, к своей бабушке.
Но Эмми прижалась к маминой юбке и не сделала ни шагу в сторону пожилой леди.
— Ничего, она привыкнет, бедный ребенок просто не знает меня, — выдохнув, сказала леди Клара, шмыгнув носом.
Слезы покатились градом из глаз леди Мелании, и, не сдержавшись, она бросилась обнимать мать.
— Прости меня, мама… — прошептала она слова, предназначенные единственному родному человеку, который не отрекся от своей кровинушки.
— Это ты меня прости, дочка, я должна была больше времени проводить с тобой. Я постоянно оставалась с эрцгерцогиней и заботилась лишь о ее благополучии, когда мое родное дитя нуждалось во мне, — леди Клара посмотрела в лицо родной дочери и начала вытирать ее слезы вышитым платочком.
Было ли это признание пожилой леди в том, что ее личные амбиции в молодые годы стали важнее родной дочери? Ведь каждая благородно рождённая леди мечтала попасть в список фрейлин, а леди Кларе и стараться не пришлось. Когда они с Эдмундом поженились, Кларе сразу было предоставлено служебное место во дворце рядом с эрцгерцогиней. Рождение детей и их воспитание отошло на второй план. Поэтому у них с Эдмундом один-единственный ребенок.