Но все, что касалось не иностранных языков, давалось мне не так легко. И тут помощь Борьки оказалась как нельзя кстати.
Иногда я подсматривала за ним, вообще не понимая, что он делает. Борька чертил какие-то схемы на клочках бумаги. Если схема ему не нравилась, он мял бумажку и бросал ее под парту. Если же схема казалась удовлетворительной, бумажка приклеивалась в отдельную большую тетрадь. В той же тетради он делал записи на немецком языке. Почему-то предпочтение отдавалось именно немецкому, хотя Борька отлично владел и французским, и английским, и даже португальским языком. Я пыталась прочесть, что он там пишет, но все это была какая-то чушь, набор бессмысленных слов, фраз и предложений.
− Почему ты не отсядешь от него? – спрашивали первое время подруги.
− Зачем? Он от скуки решает мои задания. Я не против.
− Может, он влюбился в тебя? – предполагала Лана.
− Ты что! Парню все равно кто сидит с ним за одной партой. По-моему, он вообще не всегда понимает, что делает чужое задание.
− Но ты-то все прекрасно понимаешь. Наверное, ты подпала под его чары, − смеялась Лана.
− Какие чары, Лана? – злилась я. – Борька страшный. Он же кошмарик.
И это было чистой правдой. Борька поражал своей нелепостью и нескладностью. Даже фамилия у него была какая-то неловкая - Блатграп. При среднем росте парень имел рыхлую фигуру с узкими плечами. На его круглом лице красовался маленький нос и несимметрично расположенные глаза. Один глаз всегда казался прикрытым, а второй, наоборот, слишком широко открытым.
Впервые, завидев его в физкультурном зале в шортах, наш класс ржал до икоты. А Борька искренне не понимал отчего все корчатся от смеха. Его шорты обтягивали толстый зад и открывали короткие ноги. Вместо спортивной футболки на нем красовалась узкая майка, демонстрируя бледную кожу и непропорциональный торс, слишком широкий в талии и слишком узкий в плечах.
Поначалу, парни с разных курсов, обладатели атлетических тел, задирали Блатграпа. Но тот настолько не реагировал, что от него все отстали.
Как бы там ни было, я сознавала, что не без помощи Борьки, к концу первого курса числюсь одной из лучших учениц потока.
− Вероник, − отвлекла меня от перевода текста Лана.
− Что? – повернулась я к хихикающим подругам.
− Смотри, − стрельнула Лана глазами на последнюю парту параллельного рядя.