Не сошлись мы только на люстрах. Борис Гарриевич настаивал на шикарных светильниках, а я убеждала его, что помещение салона нуждается в частых уборках, а все эти висюльки трудно мыть. Левин недовольно буркнул: «Что вы, Розочка, говорите глупости, как моя внучка Цилечка. Мне смешно! Заплатите, Розочка, и все вычистят». И люстры менять отказался.
Студия маникюра, комнаты для педикюра, солярий, кабинеты массажистов и косметологов имели отделку стен как в основном помещении, а остальное соответствовало стандарту удобства и роскоши. Огромные ванны сияли золотыми кранами, но имели гидромассаж с шесть режимами. Роскошь плюс современность, вот как можно было охарактеризовать мою парикмахерскую. Я повидала в жизни немало дорогих интерьеров, но в отделку моего салона вплетался неповторимый дух московской старины, и сердце замирало от красоты утраченного времени.
Сделав презентацию на слайдах, я отправилась на заседание домкома. Мои помощники разместили в купленном помещении стол и стулья, выставили самовар с кипятком и кофе-машину, разложили в вазочках печенья, пирожные, конфеты и маленькие пирожки с разными начинками. Каждому пришедшему дали фирменный пакет с визиткой моих салонов и сувенирным магнитиком с логотипом: позолоченные ножницы и расческа крест-накрест, золотая роза поперек. В пакете обнаруживался и подарок: дорогой парфюм, разный для женщин и мужчин. Активисты домкома налюбовались подарками и принялись за угощение.
Спустя пять минут пришла вдоволь попившая моей кровушки начальница отдела по защите культурного наследия. Худощавая женщина средних лет, в строгой белой блузке, черной юбке-карандаш, с дорогим кожаным портфелем и взглядом временно сытой анаконды, аккуратно села на стул, скрестив ноги в недешевых туфлях. Вслед за ней прибыли представители архнадзора^добровольное объединение граждан, способствующее сохранению исторических памятников^: респектабельный мужчина средних лет, молодой парень богемного вида и полненькая рыжая девушка, которая сразу же принялась уничтожать конфеты. Позже всех заявился вальяжный Левин в ермолке, жилетке, бабочке и с тросточкой.
Он осторожно клюнул губами сухонькую лапку заалевшей анаконды, благосклонно кивнул мужчине из архнадзора, расцеловался со мной и развалился на стуле, как толстый кот на хозяйском кресле.