Бартон ухмыльнулся.
- И как это удаётся отследить, если характерец у многих драгоценных и без того поганый?
- Потому, что это только начало. За этим следуют головные боли и общее ухудшение самочувствия. Ночные кошмары и дневные галлюцинации.
- Да, каковы бы ни были амбиции, а жить в таких условиях никто не сможет. Долго, по крайней мере, - согласился Бартон.
- А Иммельда жила и жила много лет.
- Так она же родная сестра предыдущего лорда, вроде бы в твою картину вписывается?
- Не совсем. В восемнадцать лет она вышла замуж, и на четыре с небольшим года покинула отчий дом. Вернулась туда вдовой, предположительно, уже беременной.
- У тётушки Иммельды был ребёнок? – удивился Бартон. Хотя, признаться, новость эта заинтересовала его не сильно. Кто там с кем был, кто от кого имел детей полсотни лет назад, а пусть бы даже и прямо сейчас – какая, в общем-то, разница, лишь бы к нему со всем этим не лезли.
- Был. Долгое время считалось, что умер вскоре после рождения, но нет. Смотри сюда.
И она открыла карты родства, существование которых явилось для Бартона большим сюрпризом. Первым делом он, конечно же, нашёл себя в хитросплетениях семейных связей и отследил своё происхождение на четыре поколения назад. Аселик ему не мешала. В конце концов, и сама она начала ровно с того же, и зачем мешать человеку удовлетворять естественное любопытство?
- Так, а что там у нас с госпожой Иммельдой? – наконец, отвлёкся от себя любимого Бартон.
- А она у нас вот здесь, - Аселик развернула объёмную схему другим боком и ткнула в нужную точку. – А вот её ребёнок.
- Подожди, так это же…
- Ренерд, - подтвердила его вдова. – И отцом его был на самом деле тот, кто им и считался. Лорд Аулик.
- Нет, я понимаю, - на лице Бартона отразилось отвращение, - браки внутри рода – обыденность, но кровосмесительная связь?
- На что только не идут люди, чтобы усилить основную линию, - философски пожала плечами леди. Как раз её подобное не шокировало. - Самое смешное, - позволила она себе рассуждения философского плана, - что линия действительно усилилась, ровно настолько, чтобы, как бы это выразиться, зашкалило за некоторые пределы, за которыми вместо усиления, началось сворачивание в самое себя. Ренерд был, безусловно, талантливым мастером зеркал, но, вместе с тем, с крайне нестабильными магическими потоками. Наполовину лишенец.