— Вас понял, — отозвался некто из рации, и опять наступила тишина.
Мне очень не терпелось оттолкнуть мужчину и уйти. Тем более усталость накрывала меня волной, и колено ныло. Хотелось на ручки и горячего какао, а не это все. Ручки, а точнее рука, упорно сжимала затылок, и это меня сильно раздражало.
— Может, вы уже отпустите меня? — предложила я гнусаво, потому что мой нос был буквально впечатан в его плечо.
— Ах да, — спохватился он, даря мне свободу и немного свежего воздуха. — База, прием. Тут свидетель. Я сам справлюсь. Отбой.
Повисла неловкая тишина. Я, стараясь не смотреть, что стало со взбесившимся пьяницей позади, сделала шаг в сторону. Неловко подвернув ногу, чуть не упала, но незнакомец вовремя поймал меня за руку.
«Сейчас устранять свидетеля будет», — подумала, зажмуривая глаза и представляя, как мое безжизненное тело рухнет рядом с дядей Колей.
Выстрела не последовало, и я рискнула открыть глаза. Ухмыльнувшись, незнакомец подхватил меня на руки и крепко прижал к себе.
— Убивать понесете? — спросила, стуча зубами.
— Я не собираюсь убивать вас, — без тени веселья ответил он, продолжая путь. — Присядем на скамейку. Мне нужно с вами поговорить.
— Тогда достанете палочку, как у людей в черном, и щелкнете вспышкой перед моим лицом, чтобы я все забыла? — осмелев, я предположила еще один вариант.
Сказать по правде, ни за какие коврижки я не хотела помнить этот ужасный вечер, начиная со встречи в ресторане и заканчивая теми зловещими выстрелами. Хоть я и не видела, что стало с тем чудовищем, косплеющим дядю Колю, но воображение, словно издеваясь, подкидывало все самые страшные кровавые сцены из фильмов ужасов.
Видимо, мне и вправду решили стереть память, потому что ответа не последовало. Поерзав, я попыталась расслабиться.
Но отдохнуть он мне не дал. Только глаза начали слипаться, незнакомец опустил меня на холодную скамейку.
Мы отошли недалеко от парка, вновь оказавшись в цивилизации. Желтый фонарный свет падал на его волосы, делая золотыми. Лицо я теперь тоже смогла рассмотреть. Он оказался таким молодым на вид. Лет двадцати. Возможно, мой ровесник. Я же привыкла смотреть на сорокалетнего Василия и больше ни на кого. Пять долгих лет он был центром моей вселенной, пупом земли, а теперь все закончилось. Чувства к нему все еще бередили сердце, но я многое поняла и решила, что пора начинать новую жизнь.