Зачем он едет так быстро? Не видно ведь ничего. Можно проколоть колесо, съехать с дороги, скатиться в какую-нибудь яму…
— Можешь сбавить скорость? — спрашиваю, перекрикивая музыку. — Мне страшно!
— А? Да я эту дорогу и закрытыми глазами проеду! — отвечает он, даже не удосужившись повернуться в мою сторону и убирает руки с руля, улыбаясь во весь рот. Вот же самодовольный придурок!
Я всем телом вжимаюсь в сиденье и закрываю глаза, буквально кожей ощущая, как белое марево просачивается внутрь машины и трогает меня, словно живое. Что-то приближается. Настолько огромное и неизбежное, что нам не уйти от столкновения с ним. Оно жаждет заглотить целиком, уничтожить, растерзать…
И меня накрывает, я кричу, кричу громко и сильно, поскольку знаю точно, сейчас произойдет что-то непоправимое.
Стекла вылетают наружу, разбиваясь на мелкие осколки. Затыкается магнитофон. Мой парень продолжая рулить одной рукой, трогает свои уши, на ладонях кровь.
— Какого черта? — возмущается Майкл. — Что это было? — вяло мямлит он и поворачивается ко мне.
В машину врывается холодный ветер. Вот оно.
Внезапный «бам», последовавший за ним «бум» по крыше машины, сработавшие подушки и свист тормозов заставляют меня вцепиться в ремень безопасности. Мы что-то сбили?!
Но ни посмотреть на Майкла, ни проанализировать произошедшее я не успеваю. Мне просто не дают этого сделать. Голоса… Они вдруг возвращаются и снова гомонят в моей голове, не давая вдохнуть.
— Он умрет!..
— Твой друг умрет!
— Это точно!..
— Умрет! Умрет. Умрет… — бормочут они. О боже, только не это!
— Нет, пожалуйста, не надо… — шепчу враз пересохшими губами. Воздуха катастрофически не хватает. Легкие сжимаются от спазма.
— Ты же хочешь спасти его, Крис? — женский, тонкий, но пробирающий до основания черепа голос становится настойчивее.
Хочу. Майкл не виноват, что связался с сумашедшей. Сил не хватает сказать это вслух. Судорожно пытаюсь избавиться от подушки безопасности, но она не поддается с первого раза.
— Нет, он должен сдохнуть! Почему только я? Ему тоже надо ответить за содеянное! — совершенно безумный, разъяренный мужской.
— Не успеет! — кто-то волнуется. Кажется, даже искренне переживает.
— Правильно, пусть сдохнут оба! — врывается еще один. Этот в ярости. Я буквально кожей ощущаю, что если бы он мог, его руки давно сжимали бы мою шею.