Взвизгнув, я закричала по ассински, не уверенная, что рабы поймут:
— Встаньте и постройтесь! Иначе, нас забьют!
Голос у меня был приятный — ну, хоть в этом повезло.
Может, и зря я вылезла — богундцы обратили на меня внимание, что не хорошо.
Люди поняли, хотя и не сразу — от испуга и шока они плохо соображали. Мне пришлось повторить, рабы начали вставать, и пристраиваться ко мне. При этом, выяснялась еще деталь — я была очень маленькая. Очень худенькая, и маленькая ростом, почти, как ребенок. Хотя, подростком точно не была.
Наконец, рабы построились, и их быстро связали, попарно, нога к ноге. А пары соединили другими веревками, образовав шеренгу.
Меня не связали.
— Пошли! — рявкнул богундец пленным, показывая кнутом, куда идти.
Я перевела, и повторила жест варвара, показывая направление.
Рабы тронулись шеренгой.
Талию захлестнула веревка, и меня опять потащили за лошадью, на этот раз, не быстро, и я, торопливо, пошла следом за конем. Рабы тащились за нами.
Мы прошли по улице, свернули на другую. Это был город, обычный для империи, с одно-двухэтажными домами, стоящими напротив друг друга, теперь полуразрушенными. Вокруг все носило следы нападения богундцев — на мостовой валялись трупы, в основном, мужчин, а многие из поврежденных зданий горели. И тишина, только звякали, по камням, подковы коней, да шаркали ногами, охали и стонали, рабы. Тишина… Похоже, живых в городке не осталось. Или они спрятались, затаились.
Понятно, что это не Богунд — в степи нет городов. Наверное, мы в Ассине, потому что люди знают этот язык, хотя вопили и причитали они на незнакомом. Ассин — это хорошо, быстрее доберусь до столицы, когда сбегу.
Но! Если богундцы напали на один из городов империи — значит, между ними война? Боже! Что же случилось? И что с Дени?
И еще. Раз это не Богунд — нас туда, в степь, и поведут. А это ужас как далеко! И идти придется пешком!
Но оказалось, за городом степь, во все стороны. Может, и Богунд… Или граница с ним, там такие пейзажи. Нас ждал обоз, состоящий из вереницы повозок, наполненных каким-то барахлом , видимо, награбленным; и нескольких шеренг пленников, к которым наша и присоединилась. В основном, это были женщины и дети. И немного молодых мужчин, тех, кому повезло не быть убитыми сразу, и которые не оказали сопротивления . Стариков не было вообще — их не в плен не брали.