Пока шестеро мужиков и одна женщина лихорадочно пытались придумать хоть какой-то выход из создавшегося положения, наибольших достижений добился наш лингвист. Не пойму его методику работы. Ведь говорили и он, и наш язык-Паганель очень мало. Но зато уже начали изъясняться друг с другом отдельными словами, без использования падежей и окончаний. Пока мы с десантником бегали к последнему месту стоянки машины и по колее пытались угадать, куда направился дядя Витя, оставшиеся на месте мужчины, Паганель и лингвист, начинали болтать как настоящие сороки. Правда, их успех во многом был связан с коробкой, которая периодически ласково гудела, и навешенным на лицо Паганеля блоком, очень похожим на усиленный намордник. По крайней мере, разговаривали они уже достаточно легко, но нашему лингвисту приходилось все время выправлять фразы и выступать в роли переводчика.
Через некоторое время мы получили подтверждение, что оставаться долго на месте нельзя. И не только потому, что для выживания мы должны выполнять свою задачу. Ту самую, которую поставили самим себе. А, значит, нужно двигаться. В разные стороны. Думать и двигаться. Это все осознали, особенно когда в воздухе раздался свист, быстрый и почти незаметный. Мы бы даже не заметили ничего особенного, но тот самый мужчина, которого я называл радистом, словно совсем немного подумав, упал пластом на спину. И сразу из его рта показалась тоненькая струйка крови. Он так и лежал, задрав глаза к небу, а наш десантник крыл матом на каждого, кто пытался вернуться и закрыть ему глаза. Саша гнал всех вперед к развалинам, а сам старался прикрыть своим телом Светлану Андреевну. Может быть, он был к ней неравнодушен, но ведь ее сердце занято. Кем? Пока мной, но я занял это место для моего Кости. Так что, извини, Саша.
Пока мы бежали, функции проводника незаметно переключились на обнаруженного нами местного профессора. Я его аттестат не проверял, но, как оказалось, я был почти прав. Он не успевал говорить и махал рукой, показывая, чтобы мы следовали за ним. Как это было рискованно с нашей стороны. Но к этому времени у нас не было другой возможности хоть на время найти надежное и достойное убежище и, может быть, именно там получить хоть какую-то достоверную информацию.
В одном месте развалины образовали собой что-то типа каре из строительного мусора. Противоположная стена этого нагромождения почти в середине была разрыта узким проходом в глубину завала. Именно туда и устремился наш Паганель. Мужчины неуверенно попытались задержаться на входе в этот странный коридор, но едва по куче строительных конструкций защелкали, опять говорю, скорее всего, пули, как вся наша армия, не ожидая дополнительной команды, бросилась вперед. В самом конце прохода профессор крутил похожий на рычаг штурвал. Открылась дверь, наклоненная к вертикали и открывшая проход куда-то в глубину. Следом за профессором с оружием наготове туда бросился кто-то из мужчин, вторым человеком стала Светлана Андреевна. На входе она уперлась, мечущимся вокруг взглядом разыскивая меня. Но я не заставил ее долго ждать, проскочив в открытый вход в подвал. За нами последовали и все остальные.