Целители тут все были мужчины. А утешали лишь женщины. Так повелось!
А в парке было хорошо, осень щедро раскрашивала все кругом, и тем удивительней казалось, что тёмно-красные розы живой изгороди до сих пор не отцвели. Крупные пышные цветки гармонировали с зеленью, которая едва только начала где-то багроветь, а где-то желтеть.
– Люблю розы, – сказала Хэтти.
– Розы – это слишком популярно, – отозвалась Элиза рассеянно. – Мне нравятся лилии. Особенно тёмные, но и белые тоже хороши...
– Помню, бабушка делала лукум с розовыми лепестками. Она у меня южанка, – с лёгкой улыбкой, вызванной воспоминаниями, проговорила Хэтти. – А потом, как мы сюда приехали, уже никакого варенья из абрикосов, никакого лукума с розами... Да и бабушки-то уже нет.
Элиза шмыгнула носом и взяла подругу под руку.
– Я тебе сочувствую.
– Ты обещала мне рассказать что-то с недоговорками и намеками, – напомнила Хэтти, когда они оставили Дом Исцеления далеко за деревьями, беседками и сараями.
Тут парк уже переходил в почти настоящий лес. Он тянулся вдоль всего Альгрея, и только дорожки со скамейками и фонарями напоминали, что это всё еще парк. Иногда газеты писали о храбрых грибниках, которые уходили с тропы и терялись на склонах лесистого холма. Что странно: ниже ведь была железная дорога, её очень хорошо слышали все обитатели Дома Исцеления!
– Но ни слова о пациенте, – предупредила Элиза.
– Ни словечка, – согласилась Хэтти.
– Я беременна, – брякнула подруга.
Хэтти, подобрав юбки, села на пень. Элиза осталась стоять, зябко сутуля худые плечи.
– Я не приняла вовремя противозачаточное снадобье. Думала, он любит меня... Но нет. Завтра он уезжает… к своей невесте.
Сказала и заплакала.
Это было так обычно и буднично. Дом Исцелений полнился похожими историями. Мало того, каждую неделю Главная сестра Глория Финн говорила с девушками о том, что утешать пациента можно абсолютно всеми доступными им способами, если только сами сестры не против. Отношения между больными и девушками порицались лишь на словах. Любовная практика считалась хорошей встряской для выгоревших, обессилевших, уставших от жизни, раненых магов. Многие из них потерпели поражение от более сильных на соревнованиях или в поединках чести. Кое-кто получил физические увечья и не справился с выгоранием на полицейской службе или в регулярной армии. Были маги-работяги с тяжелой работой – спасатели, которые выезжали в шахты на обвалы, на заводские аварии и прочие ужасные происшествия. А после помощь требовалась уже таким спасателям!