— Возьми в связке самый большой ключ.
Мэри послушно выбрала на связке ключей самый большой и несмело вставила в замочную скважину. Дверь открылась удивительно легко. Людовик нетерпеливо распахнул ее настежь и пропустил растерянную супругу внутрь. Мэри, с опаской озираясь по сторонам, вошла и ахнула!
Все стены тесной комнаты без окон были уставлены шкафами с золотом. Какого только золота здесь не было: и слитки, и монеты, и украшения. В свете свечей яркие почти солнечные блики разбегались по стенам комнаты, придавая ей сказочную атмосферу.
Девушка потянулась к одной очень красивой диадеме в форме небольшой трехконечной короны. Она была искусно инкрустирована кроваво-красными рубинами и пугающе черными ониксами.
— Нравится? — спросил за спиной девушки герцог, внимательно наблюдавший за реакцией жены.
— Да, она великолепна, хоть и немного пугающая.
— Почему пугающая?
— Сочетание красного и черного неожиданно. Ассоциируется со смертью, — как всегда честно ответила Мэри.
— Почему людей так пугает смерть? — немного раздраженно заметил Людовик.
Жена удивленно посмотрела на мужа.
— А тебя не пугает?
Де Фер усмехнулся:
— Мне бояться нечего!
— Ты так уверен, что попадешь в рай? — пришла очередь Мэри усмехнуться.
— Нет, я просто не боюсь ада, — приподняв бровь, ответил ей супруг и подошёл вплотную к девушке. — И тебе не стоит.
С этими словами он водрузил диадему на голову Мэри и осмотрел ее с ног до головы. На девушке было простое шерстяное платье, ее черные волосы были заплетены в тугие косы и закреплены на затылке, отчего тонкая нежно-белая шея казалась более хрупкой. Оникс сливался с цветом волос и создавал видимость свечения. Рубины подчеркивали выразительный ротик девушки.
— Настоящая королева Преисподней! — заключил де Фер.
Мэри нахмурилась.
— Плохая шутка, — укорила она мужа и, сняв диадему, поспешила к выходу.
— Неужели тебя больше ничего не заинтересовало? — удивился муж, продолжая стоять посреди сокровищницы.
— Здесь все очень красивое. И если ты позволишь, я обязательно подберу себе что-нибудь здесь к бальному наряду, когда мы устроим прием, — скромно потупив взор, сказала Мэри.
— Позволю, — с готовностью отозвался муж.
— А сейчас пойдем наверх. Здесь холодно и промозгло.
— Замерзла? — забеспокоился Людовик, и, получив молчаливый кивок, подхватил жену на руки и прошептал ей на ушко, — Хочешь, я согрею тебя?