Оставался первый путь, то есть зубрежка. Этим Люся и попыталась заняться. Однако сосредоточиться на занятии греческим никак не удавалось. Память постоянно подгоняла образ изменника Никиты и Насти – его новой пассии. Глаза у Люси не высыхали, а заковыристые древнегреческие фразы не хотели задерживаться в голове. Удалось запомнить лишь одну: Δεῖμος καὶ Φόβος (Деймос каи Фобос). Означала она «ужас и страх» – отнюдь не лишние словечки в словарике гота.
Подумала, что нормализовать настроение поможет музыка. Запустила альбом любимой группы Umbra Et Imago. Но погружение в мрачный мир готически-эротических фантазий Моцарта на этот раз не принесло облегчения, а только усилило душевный раздрай.
Вырубив комп, Люся встала и решительно направилась к входной двери.
ГЛАВА 6. Просто улыбайся!
– Снегурушка ты моя неформальная! – открыв дверь, успевший с горя приложиться к бутылке Кирилл заключил Люську из 40-й квартиры в крепкие объятия.
– Пустите! – испуганно пискнула девушка, отворачиваясь, чтобы не вдыхать запах алкоголя и, главное, избежать пьяного лобзания. Она уже отчаянно жалела, что решилась на участие в сомнительной авантюре.
– Пущу! – пообещал сосед, затаскивая добычу в квартиру. – Но только сначала удостоверюсь, что ты не сбежишь, передумав.
Кирилл затащил Люсю в комнату, опустил в кресло и вернулся в коридор, чтобы запереть дверь. Пока девушка соображала, нужно ли ей бояться и не стоит ли закричать, хозяин квартиры вернулся и позвенел перед носом гостьи связкой ключей:
– Все, теперь не отпущу, пока все не обсудим.
– Вы меня пугаете! – призналась Люся срывающимся голосом.
– Разве я такой страшный? – искренне удивился Кирилл и, покосившись в зеркало, провел ладонью по подбородку. – Ну да, щетина отросла уже маленько, но ведь мне же идет, а?
Люся, забыв, что ей нужно бояться, рассмеялась и окинула Кирилла оценивающим взглядом. Он был прав: легкая небритость была ему к лицу. И в целом он был неплох. Для своего возраста, разумеется, неплох. Его ровесницам, дамам бальзаковского возраста, он, должно быть, нравился. Среднего роста, подтянутый, с довольно правильными чертами лица и задорно сверкающими глазами, Кирилл обладал своеобразным шармом. К тому же он излучал что-то волнующее и одновременно притягивающее к нему. «Может, именно эти флюиды и называют харизмой?» – подумала Люся.