Бабушка Глаша закашлялась.
— Так, давай может быть, приляжешь? — Переживала я.
— Время дорого, дочка. Бросай посуду, да потихоньку пойдем к озеру. Хочется последний раз на него посмотреть. Столько моментов жизни с ним связано.
Сказки по ходу еще впереди. Я очень любила Глафиру, но она всегда была немножко не от мира сего. Перед прогулкой я собрала ягод, да овощей. Чтобы было чем «почавкать». Так обычно говорила ба.
Озеро «Ольха» являлось достопримечательностью нашей деревни. Круглое, словно циркулем прочертили и очень чистое. Тут водился и окунь, и лещ, и карп. А однажды, дядя Дима вытащил щуку. Плавать здесь можно, но осторожно. Течения нет, зато есть очень глубокие места. На другом берегу озера как раз и стоит «волшебный» бабушкин колодец. Его давно спилить надо, но ни у кого не получается. Хотя я думаю, что просто он никому не мешает, вот и стоит уже черти сколько лет. Тоже местная древность.
Разложила покрывало на песке и посадила бабушку. Она стянула с себя шлепки и подняла халат вверх, оголяя худые, с обвисшей кожей ноги.
— Для двухсотлетней, я неплохо сохранилась, да? — В ее голосе слышался смех.
— Ага, — сняла домашнюю одежду, оставаясь в нижнем белье. — Я окунусь и вернусь.
—Хорошо, Мирка. Ладная ты ведь у Машки вышла. Ножки длинные, глазки зеленые, большие. Талия вон какая… Как у меня в молодости, а грудки — это наверное, в отцовскую породу. По моей ветке все не особо фигуристые были. Доски!
— Иди ножки помочи! — Крикнула я.
Снова начала моей внешностью восторгаться. Я в ней ничего особенного не видела.
Ба кряхтела, пока поднималась и шла ко мне. Рука аккуратно дотронулась до волос.
—А это цвет Сириусов. Фамильная черта. Пепельно-белые, густые, красивые. Поговаривали, что в нашем роду были когда-то лунные эльфы.
— И какая она была? Магия ваша.
— Опасная, детка. Опасная. Я мелкая была, и слышала, что из-за нее весь род приговорен к казни. Кроме меня и деда твоего. Но вроде уже говорила тебе, память подводит…
И больше ничего не сказала. Да я и не спрашивала. Окунулась в озеро, немного поплавала и вылезла на берег. Бабушку отвела домой, да в кровать уложила. Все же жара стоит, тяжко ей.
Жить в деревне — это работать круглые сутки. Я любила дом, но терпеть не могла грядки. Но бабуля получала минимальную пенсию, а я студентка. Подрабатываю фрилансером. Оставшиеся деньги Марии помогают обеспечивать дом, и мое жилье в Питере. А еду приходится растить самим.