— Морри уже познакомилась, — пояснила Лира, не дожидаясь расспросов. Я подобралась, но она только махнула рукой. — Сельчане нажаловались главе, что она ворует молоко у коров, и собирались уже устроить самосуд. Даже костер сложить не поленились, но новый янтарный господин как раз проезжал мимо и увидел. Посмеялся и велел оставить старушку в покое, а у костра, раз такое дело, устроить празднование в честь своего прибытия... вроде бы веселый был, беспечный и добрый, крынку Морри подарил — сказал, для молока. Но потом в село начали наведываться то стражники, то оруженосцы, и всем отчего-то нужна именно избушка на отшибе.
Если я хоть сколько-нибудь знала Морри, то ей уже починили крышу, прочистили дымоход и нарубили дров на зиму, но поведение нового янтарного господина и впрямь настораживало. Умный и осторожный надзиратель был бы мне совсем не на руку. Мне нужно было как-то пробраться в его казну — а выходило, что даже просто вернуться в город будет тем еще фокусом!
— Оставайся-ка ты пока у меня, — решила тем временем Лира и распотрошила одну из вязанок, чтобы заварить настой от зимних хворей. — Скажем селянам, что ты — дальняя родственница, приехала учиться моему ремеслу. — Она назидательно взмахнула сухой таволгой. Я подставила ладони, ловя хрупкие осыпающиеся лепестки. — Даже если кто-то видел тебя раньше, всегда можно оправдаться тем, что родственникам свойственно иногда навещать друг друга.
Я сомневалась, что родственникам свойственно прибегать в гости ни свет ни заря в рубахах с чужого плеча, но возражать не стала. Бежать в таком виде в свою комнатку в домике вдовы точно не стоило, а вот появление «родственницы», пришедшей забрать вещи казненной сестры, было вполне ожидаемо. Хозяйка, при всей ее скупости, наверняка не станет препятствовать. Еще порадуется, что не ей разбираться с вещами покойницы!
Поэтому я ссыпала лепестки таволги в котел и благодарно улыбнулась.
— Спасибо.
Лира только отмахнулась — мол, какие между нами, ведьмами, придворные реверансы? — и взялась за следующую вязанку.
К вечеру, когда сестра вернулась из городка, от ее снисходительной благосклонности не осталось и следа.
Вообще-то из всех ведьм, которых я знала, Лиру было сложнее всего принять за одну из нас. Белокурые кудряшки, круглое лицо со здоровым румянцем и небесно-голубые глаза создавали вполне определенное впечатление, и к нечистой силе оно не имело никакого отношения — ровно до тех пор, пока Лира не выходила из себя.