- Кто дружил, тот не осудит, - проговорила я. Снова посмотрела за окно. Там накрапывал дождь.
- Ты бы не пила, Марьяна, - мягко намекнула мне Шура. – Живот заболит.
Я не удержалась от усмешки.
- Шура, мне же не пятнадцать.
- Александр Гаврилович всегда так говорил, - улыбнулась она. Присела на краешек кресла. – Помнишь, у тебя выпускной был? Он тогда тебе сказал: «Марьяша, не пей больше двух бокалов шампанского. У тебя заболит живот».
Я даже таким милым и теплым воспоминаниям не нашла в себе сил улыбнуться. Только пробормотала:
- И я не выпила больше двух бокалов.
- Ты всегда была послушной девочкой.
Я таращилась за окно, до боли в глазах. Поднесла к губам тяжёлый бокал и сделала глоток. Обжигающая горечь в горле прогоняла слёзы и рыдания.
Шура принялась разглаживать на коленях форменный фартук. Понятия не имею, для чего она сегодня надела униформу, никогда её не надевала, я даже не знала, что она у неё есть.
- Похороны хорошие были, - зачем-то заметила она. – Торжественные, правильные. С речами. Цветы красивые.
- Красивые, - согласилась я, вспоминая огромные корзины роз и белых калл. А ещё толпу людей, на лица которых я даже не смотрела. Мой отец был видным бизнесменом, его имя было на слуху, он слыл щедрым меценатом и благотворителем. На его похоронах произносили много речей, говорили о том, какая это большая потеря для всех нас – его уход, приносили соболезнования от администрации президента, от различных фондов и организаций. Кого я только не выслушала за этот день, пожала огромное количество рук и приняла соболезнования, кажется, от сотен человек. Но что всё это значило? Что всё это могло изменить в моей ситуации? Ничего.
Папы больше не было.
И мне… Нам с Шурой нужно было как-то справляться дальше самим. Без его присмотра, советов, решений.
- Марьяша, ты взрослая, - неожиданно заявила Шура. Я не сразу обдумала её слова, а когда обдумала, немного озадачилась. На Шуру посмотрела.
Сказала:
- Я знаю.
Шура продолжала смотреть на меня с печалью.
- Александр Гаврилович так за тебя переживал, так переживал, - принялась причитать она. Затем добавила в голос твердости: - Но я ему говорила, что он вырастил замечательную девочку. Что ты сильная, что ты смелая, что ты не пропадешь.
Я нахмурилась.
- Шура, зачем ты мне это говоришь?