Клара помрачнела лицом. Дядюшка старательно держал ее подальше от своих ценностей. И от кошелька. И от счета. Она его искренне считала жлобом, а он ее – транжирой. Но в целом у них была крепкая семья, построенная на не одном годе тихой ненависти, переходящей в желание свернуть ближнему шею.
– Нет. Его вообще никто, кроме Карла, не знает.
Наконец мужчина обратил внимание на подставку в середине кабинета. На тонкой ножке располагалась специальная подушка для демонстрации. Сейчас на ней стоял футляр от кларнета. Совершенно пустой.
И пока я пристально наблюдала, как уполномоченный чуть не обнюхивает каждый миллиметр, тетушка сделала подлость – ущипнула меня за бок. Только врожденное чувство такта и прокусанный от неожиданности язык удержали меня от порочащих даму слов. Но глазами я высказала ей все, не стесняясь в выражениях.
– Помочь не хочешь, неблагодарное создание? – зашипела Клара, стреляя взглядом на футляр.
Я поморщилась, понимая, чего именно добивается родственница. Но, в отличие от меня, Моранси не был в курсе моих совершенно невыразительных способностей.
– О чем это вы? – он выгнул одну бровь.
– Так она же барахольщица! – всплеснула руками тетушка.
– Ретромант! – не удержалась и автоматически поправила Клару я.