На улице, и правда, было прохладно. Сергей застегнул молнию на куртке. Поёжился. Пока он спал, наступил вечер, и начало темнеть. Воздух успел остыть.
– Дом на холме, – пояснила Алиса Игоревна. – Сквозняки со всех сторон. Отлично продувает.
Ей, казалось, всё было нипочём. Высокая, статная, с молодыми горящими глазами, она была олицетворением целой эпохи. Годы не согнули её. Спину держала прямо, ровно. Сергея так и тянуло спросить, сколько ей лет. Вместо этого более корректно:
– Алиса Игоревна, как долго Вы трудились в лаборатории?
– Лет двадцать или около того. Потом вышла на пенсию.
– Не слишком рано? – засомневался он.
– По выслуге лет так полагается. Контакты с приборами, химическим оборудованием, реактивами, плюс облучение. Всё это уменьшает срок. Если б я там дольше осталась, сейчас бы мы с тобой не разговаривали.
Двадцать лет в лаборатории и сорок здесь. Это же целая жизнь! Когда она занялась исследовательской работой, он ещё даже не родился. Невозможно поверить!
– А как вам удалось так хорошо сохраниться? – не удержавшись, спросил он. – Узнали секрет долголетия?
Алиса Игоревна хитро улыбнулась.
– Захочешь остаться – может, и ты его узнаешь.
Шагнула вперёд. Сергей по привычке последовал за ней. Из темноты вышел Кекс и приветливо замахал хвостом. Сергей погладил его, и пёс засеменил следом за ним.
– Ты лучше скажи, зачем в культурологи подался? Чего тебе в твоём офисе не сиделось?
Сергей споткнулся, не заметив в темноте камень. Едва не полетел в кусты.
– Осторожнее надо быть, – сказала Алиса Игоревна. – Если под ноги не смотреть, можно дороги не увидеть.
– Но если смотреть только вниз, пропустишь самое интересное – то, что наверху, – возразил Сергей.
– А кто тебе сказал, что именно там самое интересное? Вот, смотри.
Она подвела его к восточной стороне дома. Там не было забора. Перетянутые ржавыми железными прутьями, стояли вбитые в землю железные колья, создавая подобие ограды. Единственный уличный фонарь давал слабое освещение. Но этого было достаточно. С высокого холма, где располагался дом, открывался чудесный вид на весь город. Вот он, как на ладони, весь перед ними. Здесь нет сверкающих огней витрин, не слышно шума проезжающих машин, даже людей совсем не видно. Повсюду тишина. Жизнь здесь словно замерла много лет назад и дальше не пошла. Осталась в том виде, сохранившись до наших дней.