С фото на Кейна смотрела девочка лет семи. Светлые кудряшки обрамляли круглое личико, а яркие лучистые глаза светились восторгом и наивностью.
– Это ребенок, – констатировал оборотень и удивленно посмотрел на старика. – Что в посылке?
– Подарок на Новый год. – Уклончиво ответил наниматель. – Ничего такого, что навредит ей.
Кейн нахмурился и наклонился к старику, будто хотел прошептать ему на ухо великую тайну бытия:
– Подарок? Вы нанимаете меня для роли Санты?
– Да, мистер Кейн, – наниматель кивнул. – Маленькой девочке подарки вручает Санта.
– Вы знаете, кто я? – Спросил оборотень, отходя от шока.
Дед хочет его унизить или подставить?
– Знаю, мистер Кейн, – старик грустно улыбнулся. – Я знаю природу вашего таланта, знаю, где вы служили и на кого работали. Поверьте, я тщательно выбираю тех, кому плачу.
– Знаете и все же просите напялить на себя красную шубу и бороду?
– У меня есть одно условие – посылка должна быть доставлена не позже, чем за одну минуту до полуночи. – Старик соскользнул со стула и добавил, подхватывая трость. – Адрес возьмете у Абрама Моисеевича. Знаете его?
– Его знают все, – угрюмо ответил Кейн. – Только я еще не согласился на эту работу.
– Согласились, молодой человек. Даже оборотни любят Новый год.
Пока Кейн осмысливал то, что услышал, дед вышел.
Глава 2.
31 декабря. 3 часа утра.
У Абрама Моисеевича была своя антикварная лавка – маленькая, всего на две комнаты. В первой стояли полки и стеллажи, заваленные битыми статуэтками, ломаными игрушками и китайскими часами. На ценниках красовались цифры с таким количеством нулей, что за тридцать лет существования магазина не было зафиксировано ни одной продажи. Во второй комнате стоял стол, стул и старая печатная машинка.
Тем не менее, дела у Абрама Моисеевича шли прекрасно – от клиентов не было отбоя, как, впрочем, от налоговиков и контрольных закупок полиции.
Секрет успеха был прост – лавка антиквариата служила ширмой для не совсем законной деятельности. Абрам Моисеевич был перекупщиком. Или менялой. Или барыгой. Да кем угодно, лишь бы за его услуги платили.
Кейн частенько обращался к нему за помощью. Чаще всего – продать что-то, чтобы купить нечто у него же.
Но чтобы еврей для кого-то стал почтальоном – такое оборотень слышал впервые.
Кейн открыл дверь в лавку, привычно зажал рукой колокольчик под потолком, извещающий о приходе клиентов, и прошел к кассе.