— Тебя не учили, ведьма, что не стоит становиться между дроу и его добычей? — процедил парень, медленно, словно хищник, подходя всё ближе.
Шуша метнулась смазанной тенью в кусты и затаилась. Какой бы она ни была: и упрямой, и своевольной, и вспыльчивой, прямо как я, но уж точно не глупой, и когда запахло жаренным, сразу же поняла, что пора смываться, да поскорее.
— А тебя не учили, дроу, что убивать невинное существо — это низость, поскольку противоречит законам природы? Лишь добывая пищу, мы можем отнять жизнь. Но ты же не собирался есть лесную кошку, ведь так?
— Ну, надо же, у маленькой ведьмочки прорезался голосок, — усмехнулся он, остановившись в метре от меня, не пересекая границы, — в твою красивую головку ещё бы мозги, и цены бы тебе не было. Запомни раз и навсегда — у дроу другие законы, и пункта, о котором ты говоришь, я что-то в них не припомню.
— С мозгами у меня всё в порядке, в отличие от некоторых, — не сдержалась я. Нет, ну, а что, молча терпеть оскорбления?
— Если бы это было так, ты бы не брала с собой такого приметного спутника, особенно на прогулку по чужой территории, — закинув лук на плечо и скрестив руки на груди, промолвил тот, оскалив зубы в хищной улыбке. — Или ты думаешь, я не понял, кем тебе приходится это существо на самом деле? Вряд ли ты стала бы защищать обычную дикую кошку, рискуя собственной шкурой. Это не в характере ведьм.
— Понял и всё равно намеренно стрелял? — возмутилась я.
— А надо было стрелять в самого нарушителя границ? — фыркнул он. — Значит так, я заявляю свои права на добычу. Отдашь мне существо, и я забуду о том, что видел твои следы на поляне с лироцветами, по которым, между прочим, тебя и нашёл. А если не отдашь — пеняй на себя: тот договор о мире, который сегодня перезаключают старейшины, завтра обернётся войной.
— Это угрозы? — уточнила я, понимая, что попала в неприятности по самое некуда.
— Нет, это всего лишь констатация факта, — ответил он. — Не отдашь по-хорошему — заберу силой, и заодно спалю всю вашу дыру, а то расплодились, как тараканы. Вы и так слишком долго испытывали наше терпение своими пакостями, пришла пора это исправить. Но я могу и смилостивиться, если ты отдашь мне мою законную добычу. Так что решать тебе.
— Да кто ты такой, чтобы менять веками устоявшиеся правила? — воскликнула я, возмущённая до глубины души, а может, и испуганная.